Сергей Дышев - Куплю чужое лицо

– Приходи к семи вечера, – сказал он, с ловкостью фокусника пряча деньги вместе с «бабочкой». – Как раз успеешь на самолет.

Я вышел на улицу. Пат исчезла! Кровь хлынула в лицо. Я беспомощно покрутил своей глупой головой – ее не было. Только идиот мог надеяться, что самое безопасное место – российское посольство… Я лихорадочно осмотрелся, пытаясь чутьем определить врагов. Теперь очередь за мной, они наблюдают из-за угла, из машины, я шкурой почувствовал это, они ждут, чтобы я ринулся на поиски. Со жгучим стыдом я почувствовал неумолимое желание шагнуть назад за крепкие двери посольства, попросить «убежища». Физического… Лао распутался, или его освободили – он дал команду своим людям в Бангкоке. И они были здесь раньше нас. Мне хотелось плакать. Проклятая страна! Или проклят я? Почему все люди отдыхают как люди, аэробусами увозят местных девчонок в Европу, а у меня одни проблемы?.. Гадкая мысль змеей скользнула в голове: а может, Пат – всего лишь хитрая игрушка в руках Лао? Он забавляется со мной, ждет, пока я сам не приползу и попрошу искупить вину готовностью на самое рисковое дело. После чего мне все равно капец…

Где ее искать в этом паукообразном городе?

И вдруг я увидел ее. Кровь хлынула в обратном направлении. Я даже закачался от слабости. Она сидела в кафе на другой стороне дороги и через стекло махала мне рукой. Конспираторша! Я побежал, припрыгивая, как молодой жеребец. Я набросился на нее, а она очень удивилась, отчего я так сильно испугался. Хотя я был не прав, в нашей ситуации она поступила очень разумно.

Мы помчались подальше от посольства, где нас могли подцепить, как карасей на крючок; мы решили зарыться в городские дебри, как черепахи в ил, не высовывая носу, спрятаться в грошовых забегаловках.

Мы приехали в аэропорт, нашли кассу, купили один билет и еще один забронировали. Без паспорта здесь тоже ничего не давали.

Мы прятались в большом городе, как зайцы, спасающиеся от половодья, прячутся в плавнях. Жара аэропортовской автостоянки подстегивала. Суровый климат родины звал, притягивал, как клекот журавлей, плывущих в небесной синеве.

В такси моя маленькая мартышка прижалась ко мне так доверчиво, что я даже испытал легкое возбуждение. Она хотела слиться со мной, впиться в мою плоть, не поцелуем, равным дуновению ветра, а бесконечным проникновением.

Ненадежный хитрец Рафаэль принес в двух пальчиках документик, я мысленно скакал от радости. Отдав вторую часть оговоренной суммы, мы уехали в аэропорт. Там прошли все положенные официальные залы, заполнили серьезные бумажки, которые позволяли нам пересекать невидимые, условные в небесах границы. Сказать, что мы не волновались, значит солгать. Не выдержав, я дважды оглянулся. Кажется, в толпе мелькнула суетливая фигура Шамиля. Он, сомнений не было…

Поздно, Шома, поздно. Иншалла…

Малорослые и морщинистые, как на подбор, пограничники (или таможенники) с огромными штемпелями в руках механически шлепали в паспортах печати и, резко и недовольно покрикивая, отправляли бестолковых туристов за разделительную черту, за которой уже лежала дорожка к Родине-маме.

Аэробус поглотил нас, как пригоршню мятных конфеток, предлагаемых при взлете.

Мы не верили своему счастью. Громадное одухотворенное существо без всякой нашей помощи оторвалось от земли, поджало колеса и незаметно поглотило высоту. Мелькнули увеселительные заведения, хрустальные билдинги, высоченные дома-цилиндры, украшенные красками рекламы…

Если вы летите не менее 10 часов, обязательно найдете для себя объекты симпатии и отвращения. К примеру, слюнявый голландец, который выкрикивал непристойности на своем языке, а также его молодая, но рыхлая дама, тоже пьяненькая, мне однозначно не понравились. Она дергала его за руку, пытаясь урезонить, но чаще хохотала, возбуждаясь оттого, что их гнусности мало кто понимает.

Чем больше куражилась эта гадкая парочка, тем более мне хотелось, чтобы они каким-то образом зацепили меня. Голландец сидел в желтых шортах, далеко выставив в проход длинную мосластую ногу. Я нарочно задел ее и смачно выругался. Слюнявый заклекотал что-то пренебрежительное, махнув дымящейся сигаретой перед моим носом. Я взял стакан с минералкой и вылил ему на голову. Парень опешил от неожиданности и замолк. Послышался одобрительный гул. Поклонившись публике, я сел на место. Пат вместо порицания вздохнула и снова склонила голову на мое плечо. Нервное напряжение истощило ее.