Сергей Дышев - Куплю чужое лицо

…Кто-то из собравшихся на террасе обитателей отеля включил радиоприемник. Диктор вещал на английском языке.

«Первый и самый мощный подземный толчок произошел около часа ночи по среднеевропейскому времени в акватории Индийского океана в Андаманском море. Его сила достигала 8,9 балла по шкале Рихтера. Он явился, как предполагают, причиной разрушительной волны-цунами, которая через несколько минут достигла суши – в первую очередь острова Суматра, потом Малайзии, Таиланда, Мьянмы, Индии, Шри-Ланки и Мальдивских островов. Очевидцы свидетельствуют, что вода внезапно стала отступать от пляжа, а затем образовалась огромная волна. Спаслись те, кто за эти несколько минут смогли убежать. Есть человеческие жертвы и разрушения…»

– Слышала, не только твою страну «наказали»! – заметил я мрачно.

– За первой должна быть и вторая волна, – упавшим голосом отозвалась Паттайя. – Мне бабушка рассказывала. Такое цунами было лет сорок назад.

– Переживем и второе, – оптимистично произнес Лао. К нему уже полностью вернулось самообладание.

Приливная волна явно достигла высшей точки. И тот же стремительный поток понесся уже обратно к морю, унося с собой еще большее количество обломков, плавающего мусора, искореженные машины, холодильники, мотоциклы, мебель, деревья и, что самое страшное, сотни мертвых тел. Больше всего среди них было детских.

– Лучше всякого театра! – изрек Шамиль. Он облокотился на балюстраду и стряхивал пепел в мутный поток. – В искусстве главное – подлинность. Наверное, так же чувствуют себя грешники в аду…

Что мне стоило сейчас схватить Раззаева за ноги, швырнуть в кровавый поток и одним мигом рассчитать его за все его грехи. С не меньшим удовольствием, под изумленные взгляды ошалевших от страха постояльцев, я бы отправил в соленую «магму» и жирного Лао. Но я не господь бог, не архангел Михаил, чтобы отправлять в ад, не верховный судия и не палач, чтобы выносить и править приговор.

Я зарекся – не проливать больше человеческой крови…

Природа издевалась над нами и показывала, как мы слабы, как ничтожны достижения нашей цивилизации, которые казались нам такими могущественными. Мы, дети разных народов, как зверюшки на Ноевом ковчеге, сгрудились на террасе; с запозданием до каждого из нас дошло, что мы оказались в мышеловке. Мы стали узниками отеля и со страхом ждали, когда море сделает очередной выдох, чтобы, слизнув уцелевших, собрать новый жертвенный урожай.

Уже знакомый гул, извергнутый из пучины, возвестил явление второй волны. Она несла в себе невообразимую окрошку из мусора человеческой цивилизации, растительного мира и мертвых тел.

Никто из нас, окаменевших от ожидания, даже не успел понять, что произошло. Волна внесла, буквально швырнула на террасу перевернутый вверх колесами автомобиль и с силой ударила его о стену. Я лишь успел заметить его нелепый желтый цвет и содрогнуться от душераздирающих криков. Шквал сбил нас с ног, я прижал к себе Паттайю, машинально схватил злополучный кейс, нас тут же поволокло по течению. Краем глаза успел увидеть Лао, он судорожно вцепился в столик. Шамиля, стоявшего у балюстрады, наверное, смыло сразу. В считаные мгновения вода затопила отель по самую крышу. Нас с нарастающей силой понесло в сторону от моря, в глубь острова. Течение волокло нас, как мусор, – увы, вдалеке от других отелей. На их крышах, как вороны во время ненастья, сидели люди.

Паттайя крепко вцепилась в меня, и я понял, что мне надо расставаться или с ней, или с чемоданчиком. Я отпустил его без сожаления, и мое засекреченное прошлое отправилось в самостоятельное плавание, чтобы больше никогда ко мне не вернуться.

Среди взбесившейся воды чувства, мысли, ощущения становятся простыми, как черно-белое кино. В этом аду Паттайя была единственным существом, которое являлось смыслом моей жизни. И если мы не спасемся, бултыхаясь в грязной воде, то уйдем в глубину вместе, навсегда крепко обнявшись.

Вода несла нас с такой силой, что не имело никакого значения, умеешь ты плавать или нет. Паттайя ухватила мою футболку рукой, а второй делала отчаянные попытки остаться на плаву. Мы стали единым живым, пока еще дышащим реактивным снарядом. Пару раз я пытался ухватиться за стену затопленного дома и лишь обдирал ладони. Буквально чудом мы уворачивались от торчащих обломков оцинкованных крыш, разбитых витрин, столбов. Мы были на «скоростной дороге»: наткнешься на что-то твердое – и ты мертв… Удержаться на поверхности волны было все труднее, Паттайя явно ослабела, она наглоталась воды и, задыхаясь, умоляла: