Сергей Дышев - Куплю чужое лицо

– Старинный коньяк, из Тирасполя, сорок лет выдержки: обычно этим благородным напитком я полирую действительность, – пояснил Профессор. – Вот посмотрите…

Он встряхнул пузатую рюмку, смолянистая жидкость лизнула внутреннюю сторону и медленно стекла вниз.

А может, это было замедленное восприятие…

Мы выпили за единение сердец.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил я по-простому. – Ты знаешь, кто я, кем был, что я делал в свое время в обществе негодяев, которые позвонили тебе и сообщили, что я жив и даже здоров! Просто так убить меня, наверное, даже и неинтересно. Придурок Веракса не сегодня-завтра будет посажен в обезьянник и после этого будет кочевать из СИЗО в тюрьму, пока на него не накопят весь компромат, который был и который на кого-то надо было навесить.

– Хочу, чтоб ты был со мной. Уедем, – наклонившись ко мне, горячо зашептала она. – Куда угодно, на край света, от этих китайцев, малайцев, кавказцев…

– И на какой край?

– В Украину.

– Я так и понял.

– В Западную?

– В Крым.

– Это уже что-то новое.

– У меня там есть друзья, родственники… Забудем, что было плохого. Ты меня спасал от смерти, я тебя спасала, нас Бог соединил…

– А Аллах разъединил? Не надо метаться, взывая к богам…

– Хочешь, я тебе скажу, где твоя ненаглядная Патка? Она сейчас ублажает жирняка Лао. И она это будет делать ровно столько, сколько он захочет. И не только потому, что у него всегда есть деньги. У него есть неограниченная власть над ней. Он захочет – и утопит в океане ее бедных родителей. И она это знает. Потом утопит и ее. И это она тоже знает. А ты – экзотика, развлечение на грани фола, мощный сексуальный чувак…

Мария задумалась, а потом тряхнула волосами и в сердцах сказала:

– Да катись ты к черту! И мне ты не нужен!

Она сделала пьяную попытку встать, но я мягким движением посадил ее на место.

– Не торопись. Если не возражаешь, я тебя провожу до… где ты живешь…

– Как это мило с твоей стороны, – пробормотала Мария.

– Ты по-прежнему сидишь на кокаиновых делах? – на ушко спросил я ее. – Наверное, уже стала наркобаронессой?

– Оставь эту тему, а?

– Есть другое приложение, то есть предложение… В принципе, не мое это дело. Хочу тебя еще раз познакомить с человеком, который скромно назвался Колей. Это профессор геммологии, крупнейший специалист по драгоценным камням.

Николай застегнул одну из расстегнутых почти до пупа пуговок рубахи и учтиво поклонился.

– Есть возможность заняться, скажем так, более безопасным делом, – продолжил я. – За которое уж точно не расстреливают из пулемета, как в Таиланде. А у нас в России в худшем случае дают не условный, а реальный срок.

После моих слов дядя Коля полез в карман жилетки и снова вытащил на мир божий черный бриллиант.

Мария ахнула. Такое великолепие она вряд ли когда видела в своей кочевой жизни.

– Очень гармонирует с вашими прелестными черными волосами, – заметил Профессор.

– Что это? – восхищенно спросила Мария.

– Как видите, черный бриллиант.

Профессор явно поторопился. Презентацию камня надо было проводить не сегодня и хоть с каким-то элементарным рекламным ходом. Но теперь, когда камешек ослепил нашу контрабандистку, пришлось форсировать события.

Я заметил, что господина Лао может заинтересовать это произведение искусства. Мария кивнула, достала телефон и, набрав номер, предложила Лао немедленно встретиться, чтобы обсудить очень выгодное дело.

Бриллиант перекочевал в ее руки, и трудно было сказать, что ярче сверкало: черный камень или алчный блеск ее глаз.

Не прошло и получаса, как в казино вплыл Лао. За ним в нескольких шагах рабски покорно шла Паттайя, все в той же униформе крупье – черной мини-юбке, жилетке и ослепительно белой блузке. Толстяк небрежно махнул ей рукой, и она встала у одного из пустующих игральных столов. Публика уже потихоньку покидала заведение.

Мы потеряли счет времени. И даже неинтересно было знать, сколько времени мы находимся в казино, наступил ли зимний рассвет… В этих стенах счет денег заменял понятие и ощущение времени.

Мария никак не хотела расстаться с камнем. Она вертела его и так и сяк, как сорока, которая умыкнула блестящую вещицу. Профессор снисходительно посмеивался, а Сильвио хранил молчание. Ему было жаль нас, дураков.

Лао пододвинул к нашему столу кресло и водрузил на него свой объемный зад. Поерзав, он приготовился слушать. Бриллиант, к пущему сожалению, был отнят у Марии и вернулся к владельцу.