Сергей Дышев - Закон оружия

– У меня нет денег, – напомнил я.

Мы прошли несколько кварталов, пока выбрали небольшое кафе за живой изгородью лиан.

– Можно, я хоть раз тебя угощу?

Она заказала блюдо из рыбы, запеченной в тесте, лангусту и двух омаров. Все это обилие мы запивали отличным американским пивом. Когда человек насыщается, а потом еще притуманивает свои горести алкоголем, жизненные заботы уходят на второй план. Со мной рядом сидела красивая девушка, мы смеялись от всякой чепухи, я называл себя Альфонсом Доде, рассказал, как ушел от полиции и другие подробности моих злоключений.

– Хозяин не хотел тебя отпускать? У тебя могут быть неприятности? – спросил я то, что давно вертелось у меня на языке.

– Нет проблем! Я напомнила, что сегодня отработала побольше, чем другие девушки. И он согласился со мной.

– Он злой?

– Нет. Он хороший, заботится о нас и никогда не дает в обиду. Если какой-то клиент начинает издеваться над девушкой, бьет ее, он защищает. Таких он сам бьет или требует платить за обиду.

– Он спит с девушками?

– Нет. Он говорит, что мы для него как сестры. Нам жалко его. Он одинок и много пьет виски, каждый вечер – пьяный.

Потом, держась за руки, мы пошли гулять. После пива мне захотелось опорожниться, я извинился и поскакал в кустики.

Но никогда, даже на минуту, нельзя оставлять красивых девушек. Я услышал приглушенный крик, с треском вывалился из кустов, и, делая огромные прыжки, поспешил на помощь. И вовремя. Трое бритоголовых, с рисунками на коже, в которых я тут же признал немцев из нашего самолета, затаскивали Пат в джип. Еще мгновение – и я бы ее не увидел. Гансы были окончательно пьяны. С криком «За Родину! За Сталина!» я вырвал девушку из рыжих лап, чуть не оторвав ей руку, вытащил наружу первого попавшегося немца, швырнул его на асфальт, второй, рьяно фашиствующий, полез с кулачищами наперевес – я с пристрастием отправил его в нокаут, третий забился в углу машины, мне пришлось долго возиться, прежде чем вытащить его наружу. Он почти ничего не соображал, я приказал ему лечь на асфальт. Двое бритоголовых, очухавшись, первым делом проверили, на месте ли их серьги. Это принесло им некоторое успокоение. Я не стал добивать поверженного противника.

Пат была в восторге. Мы сели на автобус и поехали к ней домой. Жила она на окраине Бангкока на втором этаже ветхого двухэтажного дома. Ее ждал полупарализованный отец, который что-то пробормотал радостное при появлении дочери. Я пожал старику ветхую ладонь, его заинтриговало, что я из России. На ломаном английском он сообщил мне, что Россия – великая страна. Я, разумеется, согласился с ним.

– А где брат? – спросил я.

– Лучше не спрашивай, – ответила она, достала из холодильника пакет, пошла на кухню, я поплелся за ней. Она быстро приготовила отцу суп, он приковылял, сел за стол и медленно стал уплетать. Кажется, ему порядком осточертели блюда из концентратов. Потом они о чем-то говорили, я вслушивался в непонятную речь и догадывался, что тема беседы была самая чепуховая.

Старик лег спать, а мы с Пат остались на кухне.

– Мне надо срочно найти хоть какую работу…

– А какая твоя специальность? – спросила Пат.

– Я профессиональный военный. Сейчас работаю журналистом.

– В нашу армию тебя не возьмут, – убежденно сказала Пат. – А чтобы попасть в газету, надо знать тайский язык.

– Это я понимаю. Но я готов работать кем угодно: охранником, грузчиком, разносчиком овощей и фруктов.

Я представил себя босого, в коротких черных штанах по щиколотку с коромыслом, на котором болтались две конусообразные корзины с бананами. Еще один конус – соломенная шляпа – торчал на моей голове.

– Я готов класть кирпичи, рыть канавы и окопы, мыть слонов, кормить крокодилов, выпасать питонов…

Пат зевнула и предложила лечь спать. Мы прошли во вторую комнатушку, она включила ночник. Я осмотрелся. На стенах висели маленькие коврики – салфетки, на черном фоне были изображены дворцы с многослойными островерхими конусами, пагоды, чудовища с львиными головами и человеческими пальцами на лапах, на которых ползали крошечные лошади, запряженные в кареты и колесницы, пузатенькие человечки с саблями и прочая тварь. Все это напоминало незабвенного Иеронима Босха. Тут же стоял низенький стол из темного дерева, стульчики-пуфики. Я похвалил убранство. Она тем временем постелила на циновку легкий матрас, простыню и предложила мне немедленно ложиться. Себе постелила в сторонке.