Сергей Дышев - Закон оружия

Милиционеры встретили нас враждебно. В клубе, где содержали их под охраной, повсюду стояли железные койки с матрасами. Кто лежал, свесив ноги в грязных ботинках, кто сидел, высасывая последний глоток дыма из крошечного бычка. Я решил не торопиться, вновь отдав приоритет более опытному коллеге. Она же сразу решила ухватить главное.

– Расскажите обстоятельства вашего пленения, – обратилась она к толстяку майору.

– Какие, к черту, обстоятельства! – выругался тот незамедлительно. – Спросите что-нибудь полегче.

– Как к вам относятся? – Ксения переметнулась к усатому капитану.

– Спасибо, пока живы.

– Как кормят?

– Как кормят, как кормят… – раздраженно отреагировал капитан. – Спросите еще: приносят ли газеты?

– Ребята, мы понимаем, что вам тяжело. Но поймите и нас, – я понял, что еще один неловкий вопрос – и нас отправят к чертовой бабушке. – Мы с таким трудом добрались сюда, а вы не хотите нам даже слово сказать… Можно хоть узнать, кто у вас старший?

Майор криво усмехнулся:

– Все сейчас равны… Ну ладно, спрашивай, чего хотел. Может, это будет мое последнее интервью, – хохотнул он, правда, не совсем весело.

– Репортаж с петлей на шее! – не преминул добавить кто-то.

– Ребята, чтоб вы знали, я не какой-то желтый щелкопер, а старший лейтенант запаса, воевал в Афгане, – на всякий случай сообщил я.

– В общем, намекаешь, что свой, – вынес вердикт усатый капитан. – Тут этих «афганцев» знаешь сколько? Даже фирменные есть – настоящие, из Афгана.

– Я в курсе, уже видел одного.

– Садитесь, – наконец предложили нам.

– Давно бы надо было сообразить! – Ксения не удержалась от язвительного замечания.

– Озвереешь тут… – Майор поднялся, почесал голову. – Моя фамилия, запишите, Стекольщиков. Я – заместитель командира.

– А командир где? – спросила Ксения.

– Что – разве не знаете? Его отпустили… Как была ситуация? Нас тридцать шесть человек, сборная команда из Новосибирска, стояли на блокпосту, охраняли дорогу, въезд в село… С утра – тишина, никто ничего не подозревает. И тут сообщение о событиях в Кизиле. Мы в полной боевой готовности. На следующий день, девятого, по рации нам передают: «Движется к вам колонна автобусов с заложниками». Что делать? «Ждите указаний!» Наконец поступает команда: «По автобусам не стрелять, пропустить беспрепятственно. Огонь не открывать!» Ну и вот… Остановились они у блокпоста, вышли вместе с заложниками, окружили нас, забрали оружие. Командир наш дал команду не сопротивляться.

– Подставили нас! – не выдержал один из молодых офицеров.

– Естественно, подставили, – прогудел высокий и худой, как жердь, старший лейтенант. – А они, – он кивнул в сторону непроницаемого Салмана, – все наши радиопереговоры слышали, сами потом рассказывали.

Я вытащил сигареты, жердеобразный оживился:

– Сигаретой не угостишь? А то мы тут без курева…

Я отдал пачку, и ее тут же пустили по кругу.

– Теперь нас трусами все считают, – зажав сигарету в крупных, почти лошадиных, зубах, процедил старший лейтенант и, обреченно махнув рукой, заключил: – Как же: новосибирцы сдались без боя, сложили оружие! А я вот что скажу, конечно, нас, может, и полегла бы половина, но автобусы в село не допустили бы. Покрошили все колеса, они бы никуда не делись.

– Не делись… Потребовали бы новые автобусы, – возразил капитан с ярко-рыжей шевелюрой.

– К тому времени уже «Альфу» бы запустили – на тех же автобусах, которые они запрашивали, и подъехали.

– Ну и завалили бы всех подряд, – не унимался рыжий.

Чувствовалось, что это давний, никчемный и бесполезный спор.

– Ладно, хватит уже. Одно и то же часами… – не выдержал толстый майор. – Мы выполнили приказ командования. У генералов, или кто там из местных руководил, были свои стратегические замыслы, в которые нас не посвятили…

– А теперь заварили кашу, – буркнул негромко старший лейтенант и покосился на боевика, торчавшего у дверей, – будем разменной монетой на этих торгах. А то и гляди, отстреливать будут по одному и выбрасывать на дорогу – чтобы ускорить переговорный процесс.

Последние слова предназначались только для меня.

Салман вышел на середину комнаты, произнес недовольно:

– Ну хватит жаловаться, а? Что – хлеба нет, кушать мало дают?

– Сигарет нету!

– У нас что – фабрика своя? У самих нет курить… Давай кончай разговор, время уже! Ясно, да?

Я кивнул и стал прощаться с арестантами. Хмурый капитан протянул мне руку, я почувствовал в ней бумажку, поторопился спрятать ее в кармане.