Юлия Латынина - Не время для славы

Вторым в прениях выступал уполномоченный по правам человека, Наби Набиев.

– На побережье, – сказал уполномоченный – находится важнейший оборонный завод, носитель передовых технологий. У нас есть информация, что так называемая компания Navalis купила этот завод только затем, чтобы получить доступ к оборонным секретам! Я, как защитник прав человека, намерен завести уголовное дело по факту незаконной приватизации государственных тайн, и каждый, кто в этом замешан, ответит за развал России!

Депутаты снова кто захлопал, кто засвистел, и Кирилл, сидевший в президиуме, покосился на Джамалудина: тот сидел совершенно расслабленно, и белые сильные пальцы его перебирали четки.

Третьим в прениях выступил бывший мэр Торби-калы, владелец одной из крупнейших строительных компаний республики.

– Моя компания, – сказал он, – построила за последний год семьдесят тысяч квадратных метров площадей, а Заур не заплатил мне ни копейки. Аллах не допустит такого беспредела!

– В прениях хочет выступить Сапарчи Телаев, – сказал председательствующий, и в этот момент Заур наклонился к нему и что-то прошептал на ухо. Председательствующий посмотрел на часы и объявил получасовой перерыв.

На перерыв Кирилл остался сидеть в президиуме. Парочка депутатов подошла к нему почесать языки, и когда зал опустел, Кирилл вдруг обнаружил, что он сидит, уставясь на графики в компьютере, и держит в руках зажженую сигарету. Он посмотрел на сигарету с удивлением, потому что вот уже год как бросил курить.

Кирилл затушил сигарету о спинку кресла и бросил ее в никелированную урну у входа, но не попал.

В зал снова втекали депутаты и журналисты. Вошел Наби, усмехаясь. Дауд Казиханов вошел вслед за ним, улыбаясь широкой жестокой улыбкой, и, наклонившись к Кириллу, сказал:

– Салам, Кирилл. Я знал дядю твоей жены, это был стоящий человек.

И расхохотался.

На блестящей коляске вкатился Сапарчи; спицы мелькали, как вертолетные лопасти. Лестница на сцену не была предназначена для инвалидов, и двое охранников остановились около Сапарчи. Но тот сделал знак, и охранники отошли в сторону. Сапарчи развернул свою коляску лицом к сцене, оперся на крепкие руки, – и через минуту, перевернувшись, сидел, свесив ноги с края сцены, а коляска стояла внизу под ним. Потом Сапарчи нагнулся и поднял коляску, пожал ее, как штангу, и грохнул о сцену рядом с собой, а еще через мгновение, схватившись за стальные поручни, он взлетел в кресло, как всадник в седло. Охранник почтительно подошел сбоку и покрыл ноги пледом.

Заур пододвинул к себе микрофон и сказал:

– Тут у нас поступил на обсуждение еще одни вопрос. Об избрании Сапарчи Ахмедовича Телаева председателем народного собрания.

Кирилл вздрогнул. «Ах ты сукин сын!»

Сапарчи покатился по сцене, мелькая спицами, и так как за ораторской трибуной его не было б видно, он просто выкатился вперед, и охранник поспешно подал ему микрофон.

Сапарчи взял микрофон, подул в него и щелкнул, словно он собирался выступать с ток-шоу, а не с политической речью, наклонился из своей коляски к залу и спросил:

– Эй, Дауд, ты тут только что говорил, что президент Кемиров собирается отравить республику. Видел ли ты карту завода?

– Мне ли ее не видеть! – сказал Дауд, – это была моя земля!

– Ну так тогда ты должен знать, что, когда завод выстроят, президентская резиденция будет в семистах метрах от последней установки!

Дауд сначала хлопнул челюстью, а потом разинул рот, а Сапарчи повернулся к уполномоченному по правам человека и закричал:

– Что ты взъелся на этот завод, Наби? Какие-такие тайны-майны? Да за этот завод, вон – Дауд и покойный Ниязбек еще стреляли друг в друга! Каждый воробей в городе знает, что там в каждой торпеде по полтонны серебра, вот и вся оборонная тайна!

Наби тоже очень удивился, услышав такое высказывание от своего верного союзника, а Сапарчи перекинул микрофон из одной руки в другую и продолжал:

– Чем чесать языки о проект, который принесет республике десятки миллиардов долларов, лучше бы этот ЗАКС занялся чем-то полезным! Давно пора разобраться, например, с бывшим председателем Пенсионного Фонда! Или кто тут не знает, что он лично застрелил человека, по имени Али, а потом он застрелил еще и корову, а когда мы его спросили, зачем он застрелил корову, он ответил: «свидетель!» А что наш новый уполномоченный? Он раньше, когда был прокурором, всегда говорил – «сто тысяч, и я решу любой вопрос», а с тех пор он только испортился, потому что он уже требует за вопрос по пятьсот! Еще надо разобраться, по чьей указке действуют эти люди, когда они топят проект, который один способен вывести республику из кризиса!