Юлия Латынина - Не время для славы

По команде Мурада Алихан свернул влево и притормозил около центрального рынка. Окна новых киосков были залеплены объявлениями, и на тротуаре стояли женщины с черемшой и цыплятами. Толпа была густой, как сметана, в которую можно втыкать ложку. Один из парней, сидевших позади, вышел и вернулся через пятнадцать минут с новыми симками и дешевыми «нокиями».

– Перед тем, как уедешь, – приказал Мурад, – устроишь нас рабочими на завод.

– Зачем тебе завод? – сказал Алихан, – это ведь, по-твоему, козни оккупантов.

– Это дело рук евреев и американцев, – отозвался Мурад, – им мало поработить наши горы, им надо развратить наши души; научить людей служить деньгам, а не Аллаху, и Аллах в своей мудрости изберет этот завод орудием своего возмездия. Все знают, что этот муртад Джамал ходит по стройке без охраны, как шайтан по аду.

– Я не устрою никого на работу, – ответил Алихан, – и не поеду никуда дальше. Ты позвонил мне и сказал, что ранен, а эта твоя рана была вранье, как все ваши глупости про Эмират Кавказ. Назови-ка мне хоть одну мечеть этого эмирата, в которой ты можешь открыто встать на намаз. А правда была та, что ты перессал после того, как схватили Джаватхана. Прощай. Я улетаю в Швейцарию, а ты живи себе в Вилайете Дарго.

– Вилайет Дарго существует в наших сердцах, – отозвался Мурад, – и победа будет за нами; и здесь не будет места ни заводам, ни телевизорам, ни всем вашим дьявольским штучкам.

– Ты уверен, что людям хочется без завода и телевизора? – не удержавшись, съязвил старшему Алихан.

– Какое мне дело до того, что хочется людям! – закричал Мурад, – Народ пребывает в состоянии джахилии, и знаешь ли ты, сколько людей на нашей стороне? Ты никогда и не заподозришь тех, кто с нами!

Стекло «шестерки» поехало вниз, и Мурад закричал:

– Муса, подойди!

Алихан удивленно всмотрелся. На тротуаре, между перевернутыми ящиками с зеленью и фруктами, стоял толстый гаишник с авоськой, раздувшейся от оранжевых апельсинов. Ему было лет пятьдесят, и Алихан вдруг узнал в нем Мусу из соседнего села. Этот Муса был совершенно под каблуком свой вздорной жены и два дня танцевал, когда купил должность, и Алихан даже представить себе не мог, что этот человек тоже в сопротивлении. Он никогда об этом даже не подозревал.

– Муса!

Гаишник с апельсинами вытянул голову и шагнул навстречу машине; на улице темнело, он никак не мог разобрать, кто в ней сидит. Оранжевые апельсины в авоське смешно били его по ногам.

Гаишник склонился к машине, Мурад выхватил пистолет и выстрелил в него в упор.

Алихан в панике втопил педаль газа. Машину вынесло на перекресток перед тяжелым грузовиком; в зеркале заднего вида Алихан видел, как прыгают под колеса машин оранжевые апельсины.

Через пять минут бешеной гонки «жигули» завернули в глухой двор. Алихан выскочил из машины, Мурад – за ним. Мурад хотел что-то сказать, но Алихан размахнулся и швырнул ему ключи, а потом он сунулся в карман, выгреб бывшие там деньги с размаху тоже швырнул их на землю перед Мурадом. Повернулся, и, ни говоря ни слова, пошел к выходу со двора.

– Алик! – закричал третий парень, выскочивший из машины, – Алик! Стой!

Алихан уходил.

– Он вернется, – сказал Мурад.

Четвертый мальчишка ползал по земле, собирая деньги. Руки его тряслись. Мурад наклонился и вынул из рук того парня, который сидел за ним, мобильник, на который тот записывал все, что происходило с того момента, когда Мурад подозвал гаишника.

– Он вернется, – повторил Мурад, – а если нет, Аллах покарает его. Джамал убьет его, когда увидит эту запись.

Кирилл Водров мог совершенно точно сказать, во что его компании обошелся бой у Чертовой Пасти.

В два с половиной миллиарда долларов. Именно таков был второй транш синдицированного кредита, который компания должна была получить в апреле. Займ был организован Merrill Lynch, Morgan Stanley и Deutsche Bank, и именно Morgan Stanley первым потребовал пересмотра условий сделки в связи с увеличением угрозы терактов – одним из форс-мажорных обстоятельств, прописанных в договоре.

Кирилл провел три встречи с кредиторами. Одна была в Лондоне, другая в Люксембурге, а третья в Швейцарии.

Банкиры были непреклонны. По счастью, пленки, на которой Булавди плясал вокруг БТРа, у них не было (у Кирилла она, разумеется, была, но он не стал ей делиться), но зато у них была целая куча сообщений информагентств о захвате школы, предотвращенном доблестными спецслужбами.

Уверения Кирилла в том, что местные сепаратисты никогда не будут захватывать мусульманскую школу в мусульманской республике, были встречены с плохо скрытым скептицизмом.