Ричард Кондон - Аригато

Ей было двадцать, когда она вышла замуж за Колина. Папочка ухитрился даже добавить денег к ее состоянию. Освободить эту сумму от налогов ему помог дядюшка Джим, проведя эту акцию как гуманитарную помощь эскимосам Аляски. Папочка сам не был юристом, но всегда имел хорошие связи с теми юридическими фирмами, которые стояли за очередным президентом страны, и извлекал из этого немалые выгоды. Битси была очень щепетильна в денежных делах. Она всегда знала все о своих капиталовложениях (и капиталовложениях семьи) с точностью до сотни тысяч долларов. Сама она не занималась биржевыми спекуляциями – просто вкладывала деньги туда, куда ей советовали Папочка, дядюшки и кузены.

Через три года после их свадьбы с Колином Битси получила письмо в конверте из дорогой бумаги с гербом лорда Глэндора. Конверт выглядел солидно, но вывалившаяся из него бумажка смотрелась малопочтенно. В четырех цветах, люминесцентной краской, на ней было пропечатано: «Кегельбан и бильярдная лорда Глэндора. С подачей напитков». Письмо содержало пожелания счастливого супружества брату, а затем, без всякого перехода, предложение выгодно вложить двадцать тысяч долларов. Сумма была незначительной, и она переслала лорду Глэндору чек (на банк в Калгари). Колин, узнав об этом, впервые за все время их супружества устроил ей скандал – ей даже показалось, что он готов ее ударить. Он потребовал от нее, чтобы она отозвала свой чек немедленно. Она ему, конечно, пообещала это сделать, но не сделала. Во-первых, Битси не была убеждена, что капиталовложение сделано неверно. Во-вторых, впоследствии оно принесло трехсотпроцентную прибыль. Каждое Рождество она получала от лорда Глэндора цветную фотографию с видом его самого на фоне злополучного кегельбана. Она рвала ее, чтобы не огорчать мужа.

Но лорд Глэндор ее заинтересовал.

– Что за человек твой брат? – спросила она как-то раз Колина после чудесно проведенного в Розенарре дня. Он посуровел.

– У лорда Байрона была нянька, – ответил он, – по имени Мэй Грэй, которая совратила его, когда ему стукнуло девять лет, и за три года превратила его в циничного и развратного человека. Мой брат три года подряд ездил в гости к тетушке Ивенс в Штаты. Америка стала для него той самой нянькой, совратившей его. Она превратила его в мелкого лавочника, хотя по рождению он был благородным ирландским дворянином. Его отец был доверенным другом короля Англии. У него было фамильное владение в Клиэруотере, вблизи Липа, над Глэндорской бухтой. Его уважали в округе, он был пэром Англии, и что же в итоге? Он продал все, поселился в штате Индиана и прислал мне оттуда рекламную листовку: «Мех шиншиллы от лорда Глэндора – дешевле, чем вы можете себе представить»! – голос капитана срывался и дрожал.

– Наследственный дворянин, который, если бы он умер, сделал бы меня лордом Глэндором, а тебя – леди Глэндор! Посуди сама. Если бы ты была леди Глэндор, разве ты поехала бы в штат Айдахо, чтобы открыть там занюханный кегельбан с подачей напитков? Жизнь для моего брата – всего лишь переходный период, из которого он хочет извлечь как можно больше прибылей. Этот титул должен был принадлежать мне. Мы бы жили в графстве Уэст-Корк, принимая почести от своих вассалов. О, Боже! – он ударил себя по лбу, – Никогда больше не произноси в моем доме имя этого человека!

Битси все поняла. Колин был слишком аристократичен, чтобы представить себе ее вкладывающей деньги в кегельбан с подачей напитков, хотя на ее взгляд, дело это было прибыльным и многообещающим, не хуже других. Она была бы не прочь получить титул «леди Глэндор» и украситься фамильными драгоценностями. Но Колина она любила больше – иногда даже больше, чем Папочку, дядюшку Джима, дядюшку Пита, Гарри и Ларри, вместе взятых.

Битси познакомилась с Колином, потому что Папочка по своей должности резидента ЦРУ в Лондоне, поддерживал обширные контакты среди офицеров армии и флота. Она встретила капитана на мостике «Генти», где он в то время служил старшим помощником. Ей пришлось подняться в лифте, потом пройти по лабиринту переходов, потом подняться еще в одном лифте. На мостике «Генти» она почувствовала себя маленькой девочкой-подростком. Ей это понравилось – гигантский авианосец был словно специально сделан для ее роста. И в этот момент она увидела Колина.

Даже сейчас, после девяти лет супружеской жизни, он оставался для нее самым красивым и привлекательным мужчиной из всех, кого она знала. Он так прекрасно танцевал и мог выиграть у нее в теннис – единственный из всех мужчин. Он был так обходителен – не только с ней, но и со всеми женщинами. Он был так предан своей службе и сложен, словно античный бог. Папочка сразу же собрал через свою агентуру исчерпывающие сведения о нем. В досье упоминалось, конечно, о его пристрастии к азартным играм, но говорилось и о том, что эта страсть еще не овладела им полностью. Еще в досье говорилось, что капитан является самым известным снобом в британском флоте и совершенно не знает цену деньгам. Но Битси уже слыхала, что все морские офицеры – снобы и не знают цену деньгам, потому что живут на всем готовом. Но в досье еще говорилось и о том, что Колин – блестящий офицер, и перед ним лежат неограниченные перспективы роста. Это окончательно убедило Папочку. Колин был прекрасной заготовкой для будущего адмирала флота. Это Битси могла бы сказать и без всяких агентурных донесений – достаточно было одного взгляда на Колина.