Дмитрий Черкасов - «Сирены» атакуют

Мальчишка, удерживаемый капитаном, уже почти превратился в безвольную тряпочную куклу.

– Расстегивайтесь, – приказал Гладилин, пятясь по сходням и поминутно оглядываясь. Ему приходилось нелегко: он держал на прицеле «Сирен», тащил заложника и в то же время рисковал упасть и приложиться рюкзаком. Последнего он явно хотел меньше всего прочего неприятного.

Спецназовцы повиновались.

– Теперь снова застегнитесь. Кроме Сажина.

– Руки натерли, командир, – криво усмехнулся Флинт.

– Рот прикрой. Сажин, двигай сюда, иди в рубку. Мина защелкнул наручники и был теперь прикован к Флинту. Среднее звено – Посейдон – выпало.

Гладилин ткнул мальчишку стволом под ребра:

– Ступай вперед, шевелись.

Он не стал заходить в рубку, боясь каверз со стороны оставшихся на причале Флинта и Мины.

– Заводи посудину! – крикнул он Каретникову – Только не говори мне, что сломалась. Пацан пострадает, жалко его.

Посейдон не собирался говорить ничего подобного. Он постарался максимально абстрагироваться от происходящего, одновременно оставаясь начеку. Мозг анализировал ситуацию в целом, а подсознание фиксировало малейшие изменения сиюминутной обстановки.

Он послушно завел двигатели, и через пару минут катер качнулся; между ним и причалом образовалась полоса воды, которая стремительно расширялась.

Чемодан-вокзал. Контейнер. Эсминец. Без надобности разгромленный цыганский особняк. Недостаток информации, сокрытие данных.

Посейдон никак не мог отогнать от себя слова «подстава».

«Подставы» практикуются спецслужбами всех стран. Рядовые исполнители, какими являются (являлись?) «Сирены», не должны знать подоплеки во всей ее полноте. Но Посейдон подозревал, что столкнулся не с обычным умалчиванием, здесь явно скрывалось что-то другое.

...Гладилин, не выпуская подростка, расположился у входа в рубку, чтобы обеспечить себе максимальный обзор.

– На берегу тебя уже наверняка будут ждать, – бесстрастно заметил Каретников.

– Посмотрим. Разберемся...

– Куда ты думаешь с этим податься? За кордон тебя все равно не выпустят.

– Не твоего ума дело. Ты знай рули себе.

Посейдон пожал плечами.

Спустя какое-то время остров Коневец остался далеко позади, и бескрайняя водная гладь, рассекаемая катером, могла показаться морем. Демон, тоже покинувший временное пристанище, незримо летел следом, без цели и смысла, одержимый недоступной рассудку жаждой разрушать и убивать.

Зал ожидания на Финляндском вокзале был почти пуст. Поезда дальнего следования отсюда почти не ходили, пути были заняты электричками, и долго ждать не приходилось. В заднем ряду дремал испитой мужик, и мимо него уже дважды проходила милиция, присматриваясь. Двое мужчин, устроившиеся в центре, тоже обратили на него внимание, но будто бы мельком, поверхностно; на самом деле они изучили и «прокачали» соседа куда обстоятельнее, чем стражи порядка.

Оба были людьми уже не первой молодости и походили один на другого: уютные отцы семейств, приближающиеся к пенсии, с уже отчетливо наметившимися животами. Одеты неброско, дешево; при себе, однако, не имели никаких вещей и вряд ли собирались к семьям на дачу. Один ел мороженое, второй попивал минералку из пластиковой бутылки. Оба выглядели беззаботными и вполне мирными гражданами.

Мужчины разговаривали, и со стороны никто и никогда не догадался бы о предмете беседы. В разговоре имелась странность: даже будучи в двух шагах от собеседников, никто не разобрал бы ни слова. В этом было особое умение: говорить, на первый взгляд, достаточно громко, но на деле – почти беззвучно. Оба обладали отменным слухом.

Вокзал считался хорошим местом, где можно и затеряться, и уклониться от прослушивания. В том же, что два матерых оперативника встретились и о чем-то толкуют, не виделось ничего особенного – у коллег не должно было возникнуть никаких подозрений.

– Снять его не получится, – говорил первый. – Пока при нем груз, это невозможно, и нам придется выполнить условия. Я отдал приказ.

– Тебя не хватятся в штабе? Ты должен быть там.

– Я пока еще могу не отчитываться в своих разъездах.

– Но ты и в самом деле должен.

Тот махнул рукой:

– Сейчас в этом нет острой нужды. Парень банкует – пускай. Мы дождемся, когда он останется налегке.

– Это может произойти где угодно. В Тегеране или Пхеньяне, допустим.

– Не каркай. Пусть поверит, что держит всех под контролем.