Игорь Хрусталев - Делец платит наличными

― Полагаю, что мы сможем как-то скооперироваться по интересующей вас проблеме. Я имею в виду нефтяные скважины, объявленный на них конкурс, который вы выиграете, если не будет заседания Думы.

― У вас есть идеи? ― спросил я. ― На них вас натолкнула фамилия Чиркова в списке, не так ли? Ведь это деверь спикера местной Думы, если я не ошибаюсь. Думаете, сможем продавить?

― Уверен, ― спокойно ответил Руслан Архипович. ― Почти уверен...

― Настя, это вы? ― с утра сел я на телефон. ― Очень рад вас слышать...

Я отложил этот чрезвычайно важный для меня разговор на утро, так как не решился позвонить секретарше Гайденко поздно ночью.

Наш разговор с Коровиным закончился в третьем часу утра, а я потом еще довозил до дома не на шутку перепуганную Соломатину с ее парнем.

Эта парочка была уже на пределе человеческих сил и, разве что только полученные от меня доллары согревали сердце Софьи.

Я посоветовал им не брать в голову происшествия сегодняшней ночи, расслабиться и немного отдохнуть где-нибудь на побережье Средиземноморья. Я даже пообещал организовать разумную скидку, если они обратятся в дружественное «Ледоколу» турбюро.

Как я потом выяснил, они так и сделали и провели свой медовый месяц в относительно недорогой Испании, откуда прислали мне открытку...

― Вы узнали меня Настя? ― продолжал я трепаться. ― Ах, какая жалость... Как почему? Значит, богатым не буду, такая вот примета имеется... Не верите в приметы, говорите? Ах ну да, вам на работе вся эта шелуха осточертела, я вас понимаю...

«Девушка должна что-то знать», ― думал я про себя, продолжая пудрить ей мозги.

Настя так или иначе может быть в курсе дел своего шефа ― я был в этом уверен. Значит, надо ее как-то раскрутить, чтобы она кое-что мне выложила.

― А вы мне сегодня приснились, ― сказал я, не очень-то даже и солгав, ― под утро мне определенно снилась какая-то женщина, только лица я не разглядел, ― вот я и подумал, может быть, смогу увидеть вас наяву? Нет-нет, в контору я не собираюсь. Ах вы до обеда сегодня? Ну так давайте где-нибудь вместе перекусим.

Настя не возражала.

Мы быстренько забили стрелочку и я дернул к себе на работу, прикидывая, какой подобрать прикид для предстоящего обеда.

Ресторацию для встречи я уже наметил, так что дело оставалось только в выборе соответствующего костюма: впечатление ― это полдела.

А на родной работе, как я и ожидал, творилось черт-те что.

Вчера до меня никто не смог дозвониться, даже если и очень хотел, так как мобильник я выключал, а дома меня не было до утра.

И, как результат вчерашнего молчания телефона ― сегодня на моем столе скопилась гора бумаг, в приемной ― десятка два посетителей.

Плюс моя команда ― ребята были готовы поделиться наработками по нефти, которые они общими усилиями произвели за день.

Обзор вороха бумаг можно было переложить на референта, но я знал, что эта работа уже была им проделана и на моем столе лежат только «самонужнейшие», как выражались в прошлом веке документы ― то, что требует именно моего просмотра и зоркого хозяйского глаза, так что деваться от этой кипы было некуда.

Я, недолго думая, сгреб их в портфель и решил просмотреть дома.

Что касается посетителей, то восемнадцать из двадцати я мог с чистым сердцем переложить на секретарей и заместителей, что и было проделано.

С оставшимися двумя визитерами ― представители наших филиалов в Москве и Питере ― я обязан был встретиться и сумел уложиться в полчаса.

Отстрелявшись от посетителей, попросил к себе Аркадия Гессена, чтобы тот изложил мне итог работы моего штаба за истекший суточный период.

― Идея есть, ― строго сказал он, присаживаясь напротив меня. ― Не знаю, как тебе покажется, но, по-моему, тут попадание в десятку.

― Любопытно, ― я нагнулся и выдернул из розетки шнур телефона.

― Мы подошли к известной тебе ситуации как бы с позиции сверху, ― пояснял Гессен. ― То есть, попытались увидеть ее целостно, отчасти с предысторией и теми последствиями, которые она будет иметь при том или ином развитии. Теперь подробнее: мы пришли к выводу о необходимости провести конкурс путем создания тебе имиджа, который сделал бы невозможным решение думы.

― Вот как? ― удивленно поднял я брови. ― И что же вы такое надумали?

― Пункт первый, ― продолжал Аркадий. ― В прессе публикуется ряд материалов, в которых подробно освещаются условия конкурса и дается информация о «Ледоколе» и его президенте.