Михаил Климман - Разрешение на жизнь

Хотя все, все толкало его к этому. У Дорина с Леной денег как у дурака махорки. Андрей, говорят, недавно еще хапнул и какую-то шикарную библиотеку чуть ли не на лимон гринов, ну зачем им еще и шахматы? А у него «цепные псы взбесились, – как говорится в гениальной песне, – средь ночи с лая перешли на вой. И на ногах моих мозоли прохудились от топотни по комнате пустой». И хотя правда на его, Жениной стороне, он все равно этого не сделает, потому что он – Гуру.

Нет, он прекрасно понимал, что на самом деле не такой уж он белый и пушистый. За ним водилось немало грехов и крупных, и мелких, а самой неприятной была история о том, как он спер коллекцию полковника Шубина. В этой ситуации у него имелась, правда, масса оправданий: и то, что никто кроме него не понимал тогда, что собрание русских серебряных жетонов может стоить значительных денег. И то, что тогда, в начале перестройки, отношения еще не были выстроены и каждый воровал у другого, как только мог и что только мог.

Они с тремя компаньонами открыли тогда один из первых кооперативных антикварных магазинов в СССР, и к ним постоянно ходили экскурсии от работников районного звена до союзных министров. Но они, все четверо, не обращая внимания ни на министров, ни друг на друга, тащили все, что плохо лежало. И Гуру тогда сподобился и оскоромился: он просто приехал домой к внучке полковника, которая пришла в их магазин по объявлению, и купил всю коллекцию себе. Не сказать, что она принесла ему денег, почти все заработанное он тогда проиграл в карты. Осталось только гадкое ощущение собственной нечистоты и поганости.

Но сегодня он не будет похож на себя тогдашнего, он этого не сделает, хотя это сделать так легко и просто – все продумано до мелочей, и Андрей никогда не узнает, что произошло. Но он этого не сделает, потому что он этого не сделает никогда, и еще потому что он – Гуру.

Но все уже начало развиваться само по себе, без его участия. Хотя задумано было им, но развивалось само. Алка со своим огромным чемоданом (пришлось выкатить за него почти сто пятьдесят долларов) перегородила Дорину дорогу, он выслушал ее, поставил свою сумку на пол, схватился за чемодан.

У Гуру было еще несколько секунд на отмену своего решения, еще можно было ничего не делать, но ноги сами понесли его к Дорину.

Он взял сумку с пола, поставил свою, точно такую же, и отошел за колонну. Не веря самому себе, что он, Гуру, все-таки делает это, достал новый телефон с симкой, купленной на митинском рынке без регистрации, номер был набран заранее, и нажал кнопку вызова. Когда на том конце ответили, сказал односложно, чтобы не успели понять, кто говорит, сказал противным старушечьим голосом:

– А пассажир по фамилии Дорин везет контрабанду. Такой высокий в красной куртке. Надо бы проверить, – и бросил мобильник в урну.

Он, стоя за колонной, проследил глазами за Алкой, она вышла из здания аэропорта и быстренько двинулась к автостоянке, а потом перевел взгляд на Дорина. Тот какой-то странной сомнамбулической походкой подошел к «зеленому» коридору. Народу было немало, но очередь двигалась быстро.

Внезапно откуда-то из глубины зала показался молодой широколицый таможенник с тремя звездами на погонах. Он внимательно осмотрел зал, нашел глазами ничего не подозревающего Андрея и направился к своему коллеге, который лениво посматривал на проходящих пассажиров.

Дорин как раз подошел к ним, бросил свою сумку на ленту транспортера и протянул паспорт и билет. Что они там говорили, отсюда слышно не было, но по жестам и выражению лиц вполне можно было догадаться.

– Везете что-нибудь запрещенное? – спросил трехзвездный.

– Нет. – Андрей отрицательно покачал головой.

– Откройте сумку.

Дорин спокойно поставил сумку и открыл замок. Выражение лица его изменилось, когда таможенник начал выкладывать на стол одну за другой рубашки и трусы, тщательно прощупывая пальцами все карманы и швы.

– Это не моя сумка, – как бы услышал Гуру голос побледневшего Дорина.

– Конечно, не ваша, – согласился таможенник.

Он достал из синей рубашки в крупную клетку бархатную коробочку размером примерно семь на семь сантиметров и открыл ее. Заиграло на свету отполированное до блеска золото ордена Святого Владимира. Дорин, совершенно очумевший, смотрел на «свой» багаж, а таможенник сделал ему приглашающий жест рукой: «Придется пройти».

Гуру вскинул на плечо доринскую сумку и зашагал к выходу. Ему нужно было успеть к утру в Питер. Зачем мозолить ментам глаза здесь, в Москве, когда в Мюнхен можно улететь из Пулково? А всероссийский розыск на него вроде пока не объявлен.