Михаил Климман - Разрешение на жизнь

Они были без доски, рядом с ними на краю стола лежала продолговатая кожаная коробка, которая напоминала готовальню, если бы не ее цвет. Андрей никогда не видел красных готовален. По его мнению коробка была не старая, явных потертостей, как учили его коллеги определять старую вещь, он не заметил.

Из чего были сделаны сами фигуры, Дорин не понял, похоже из серебра, но у каждой за «спиной» торчали крылья, как у бабочки. Больше всего шахматы напоминали ему маленьких фей из игры «Герои меча и магии – 3», в которую его недавно научил играть Васька.

Пешки этих самых фей, похоже, и изображали, кони были пегасами, слоны – Дамбо из диснеевского мультфильма, ладьи – воздушными кораблями с мачтами и веслами, только с крыльями вместо парусов. Ферзи и короли представляли пары прекрасных дам и мужей, тоже, естественно, с крылышками за спиной. Все крылья снаружи были матово-черными, по цвету отличалась только внутренняя сторона – у одних золотая, у других – серебряная. При беглом взгляде никаких следов тайника Андрей ни на одной фигурке не обнаружил.

Он повернул к себе короля «спинкой». И понял, что говорил ему Найт в Шереметьево: «Шахматы, бабочка, ферзь». Дизайн брошки и других частей комплекта был Костей несколько видоизменен. Он просто сделал по краю черного поля красные полоски и белый орнамент посредине, а на шахматах красные полосы шли тоже по бокам, а белые складывались в фигуру, напоминавшую шахматного ферзя. Дорин поднял голову и посмотрел на Костю и Эльвиру. Толстушка как всегда улыбалась, сын был явно чем-то обижен.

«Что же я делаю, идиот? – подумал про себя Андрей. – Человек принес свою работу, а я на нее внимания не обратил». Он поспешно взял со стола кольцо и серьги. Совершенно очевидно, что Костя был человеком талантливым: он уменьшил крылышки так, чтобы они не цеплялись за что попало и не обламывались, но были органичной частью комплекта. А орнамент на крылышках бабочек в его исполнении был даже изящнее, чем на крылышках шахматных фигур.

– Здорово. – Восхищение Дорина было совершенно искренним. – Можно ли с вами договориться? Дело в том, что мы с женой занимаемся антикварным бизнесом и довольно часто случается, что нужен ювелир – исправить, отремонтировать, сделать вторую серьгу и тому подобное. Я в этом понимаю мало, но мне кажется, что вы очень хорошо работаете.

Костя расплылся в довольной улыбке:

– Можно договориться…

Андрей купил серьги и кольцо, расплатился, записал телефон. Пора было приступать к главному. Он поморщился, его задела мысль о том, что бизнес оказывался важней, чем замечательный подарок для Лены:

– А шахматы не хотите продать?

– А сколько дадите? – хитро прищурился Костя.

– Вы знаете, у нас есть правило – цену назначает продавец.

Дорин не любил эту вечную дилерскую игру: «А сколько вы дадите? А сколько вы хотите?», но сейчас она была совершенно необходима, потому что он не имел ни малейшего представления о том, сколько платить. Не сколько стоят шахматы, а сколько за них платить. Это могут быть две принципиально разные цены.

– Тут материала… – Костя задумался, глядя на фигурки, потом начал считать пальцем показывая в воздухе цифры и действия: – Золота грамм тридцать пять – по пятнадцать долларов – это где-то пятьсот, серебра около полкило, ну пусть еще пятьсот, камни все вместе долларов двести. Итого тысяча двести, а работа… Ну, по сотке за фигуру, еще три двести – всего четыре с половиной. Пятерку дадите?

Андрей полез за деньгами, изумленно глядя на молодого «бизнесмена»:

– Но вы ведь не делали эти шахматы. Вы их купили за бесценок по вашим же словам.

Костя смутился, но был тут же поддержан своей симпатичной матерью:

– Вы бы заплатили, если бы их делал Костя, такую сумму? – Дорин утвердительно кивнул. – Так в чем проблемы?

Она широко улыбалась своей «вечной» улыбкой. Андрей, поежившись, расплатился и вышел. Шахматы уютно лежали у него под мышкой. Сама простота и какая-то будничность этого события, к которому стремилось такое множество людей и из-за которого их так много погибло, несколько выбила Дорина из колеи. Он шел к машине, недоуменно качая головой, когда в кармане зазвонил телефон.

– Ты знаешь, – без предисловий начала Лена, – она мне строит рожицы.

– Какие рожицы? Кто? – не понял Дорин.

– Эх, ты, – хотя слова звучали осуждающе, в интонации сквозила жалость, – заработался. У тебя есть дочка, ты что-нибудь слышал об этом?

– Сонька? – заорал Андрей. – Корчит тебе рожи?