Михаил Нестеров - Группа особого резерва

– Он назвал тебе отдел, в котором проходил службу?

– Да – параллельный.

– Так вот, знай: этот отдел обладает статусом департамента. Был создан под программу с идиотским названием «Сотрудничество с банками России». По сути своей – курьерская служба, которая ведет деликатные дела Лубянки, связанные с финансами. Бывало, что они распихивали конфискованные товары по торговым точкам, и так, чтобы ни одна копейка не пропала. Их чаще всего зовут офицерами – ни больше ни меньше. Они – тени при совершении сделок. Кто-то ставит подписи, а они обеспечивают доставку и сохранность денег и ценностей. Они такого повидали…

– Разрешите идти? – спросил следователь, глядя на прокурора, как на крестного отца параллельной службы.

– Давай, улаживай дела.

А для следователя прозвучало «закрывай».

Усевшись за руль «БМВ», Верестников первым делом включил зажигание и посмотрел на показания приборов. Бензина если и хватит до АЗС, то впритык; поиздержался, торопился. Он даже не обернулся, когда двое милиционеров подвели к машине Тувинца и его товарища и посадили на заднее сиденье. Только отъехав от прокуратуры на пару кварталов, он заглушил двигатель, вышел из машины и, открыв заднюю дверцу, скомандовал:

– Руки.

Тувинец вытянул руки, скованные наручниками. Верестников отомкнул их и бросил на сиденье. Тихо, так, чтобы не услышал Игорь, сказал Тувинцу:

– Нужно избавиться от него. Ты это сделаешь. Садись за руль, – громче добавил он, освобождая и Игоря. – Покажешь, где спрятали контейнеры. Ни слова о трупах. Забыли, ясно?

Дорога заняла много времени. Тувинец снова повторил маршрут, который кровавым рубцом врезался ему в память. Он свернул с дороги и остановил машину в десяти метрах от схрона. Темнело. Выходя из машины, Верестников незаметно от Игоря сунул в руку Тувинца пистолет Макарова. Вадим приободрился. Он всю дорогу нервничал, думая о подвохе, и перебрал много вариантов. Один из них самый реальный: на месте тайника их поджидает еще парочка полковников. И в этой связи он подумывал отвести этого полковника в другое место, а там попробовать бежать. Но вот все прояснилось. Он еще может быть полезен. Он может отработать, и работа его начнется сейчас, с убийства Игоря.

– Здесь? – спросил Верестников, незаметно подмигивая Тувинцу.

– Да, – подтвердил тот глубоким кивком головы. – Пять-шесть шагов. Ну что, пошли?

В Игоре еще теплилась надежда. Он повернулся и хотел было пропустить Тувинца вперед, но тот уже вскинул руку с пистолетом и выстрелил ему в голову. Игорь упал, как марионетка, которой обрезали нитки.

– Хороший выстрел, – похвалил Верестников. – И хорошо, что ты ему в лоб попал. Если бы выстрелил ему в затылок, то как бы он попал тебе в сердце?

Тувинец снова вскинул руку и нажал на спусковой крючок.

– Оп! – коротко прокомментировал полковник громкий выстрел. В пистолете было всего два патрона, и второй по счету был холостым. – Ты мне чуть лицо не спалил.

Он обнажил свой пистолет и выстрелил Тувинцу в сердце. Стерев отпечатки, Верестников вложил оружие ему в руку. Сев в машину, он выбросил из окна наручники и поехал в город.

В прокуратуре он снова встретился со следователем и развел руки в стороны:

– Они сбежали. Попросились отлить и были таковы. – Он передал ему визитку со словами: – Если у тебя возникнут проблемы – здесь или в столице, ты звони. Я помогу. Услуга за услугу.

Кто-то – полковник Верестников уже не помнил, кто именно, – назвал его однажды мастером перевоплощения. И он не мог не согласиться с этим. Вот сейчас он, очень коротко стриженный и гладко выбритый, одетый в деловой костюм, тянул на банкира. Ни одна черта не указывала на то, что этот человек некогда принадлежал к элите спецназа ФСБ, пусть даже его боевой опыт остался в прошлом. Пожалуй, самой отличительной чертой в его одежде можно было смело назвать манжеты его рубашки. Они были всегда видны, даже когда рукава пиджака не морщили вовсе.

Алексей приблизился к рабочему столу генерала – на цыпочках, как показалось ему, потому что Коротков продолжал что-то быстро черкать на листе бумаги. На правой половине его рабочего стола стоял монитор. Такое расположение, на взгляд Алексея Верестникова, было не очень удобно – директор «Фирмы» писал правой рукой, но сидел едва ли не вполоборота к столу, как за партой, загораживаясь от соседа справа, чтобы тот не мог списать. Впрочем, он и с монитора вряд ли что-то списывал.