Сергей Самаров - Огненный перевал

И тем не менее неприцельный и хаотичный встречный огонь все же оказался достаточно сильным. У Биболатова, похоже, не было недостатка в патронах, и пули обильно полились и вдоль ущелья над нашими головами, и по склонам, с которых стреляли. Это значило, что нам пора было отходить. Именно так я инструктировал свою группу.

Запланированный отход тем и отличается от незапланированного, что имеет конкретную цель. Это может быть отход после удачно проведенной диверсии, это может быть заманивание противника в ловушку или отвлечение на себя значительных сил с тем, чтобы другие силы воспользовались моментом и ударили противника или в спину, или во фланг. Второе обычно бывает предпочтительнее, потому что удар в спину создает опасную позицию и тому, кто заманивал противника, потому что он оказывается на линии огня, только на более дальней дистанции. В нашем случае это было одновременно и удачно проведенная вылазка, и заманивание противника в ловушку.

Мы отходили заранее просмотренным маршрутом, потому не суетились, даже не торопились, хотя и не медлили тоже. Спокойно, без суеты, прикрывая перебежки друг друга. Насколько я заметил, отошли вполне удачно, без потерь. А все потому, что пути отхода были заранее просмотрены каждым и использовано каждое укрытие. Кроме того, боевики так и не смогли определить наши позиции, хотя и определили по звуку выстрелов, что мы отходим. В этом, несомненно, заслуга их командиров, потому что в условиях узкого ущелья, когда эхо перемешивает звуки собственной стрельбы со звуками стрельбы противника в невероятный на слух коктейль, это сделать сложно. Но они определили. И естественно, сделали все грамотно. Если противник рядом, его следует преследовать, не дать оторваться для перегруппировки и поиска выгодной позиции. Они же не предполагали, что наша позиция заранее заготовлена. Более того, что это не простая позиция, а уже укрепленная каменным бруствером, что сразу сводит на нет все преимущество боевиков в количестве.

Мы как раз подошли уже к своему брустверу, когда где-то там, за спинами наступающих боевиков, раздался вдруг сильнейший взрыв, мощный гул гуляющего, скачущего по скалам звука, и сразу за ним второй, словно бы от детонации. Впечатление было такое, что взорвался армейский склад боеприпасов. Но, конечно, это опять постаралось эхо, многократно увеличив объемность взрыва. Тем не менее, остановившись и оглянувшись, я увидел, как остановились в беспокойстве и наши преследователи. Я не мог предположить, что там такое произошло. Я лично никаких сюрпризов в той стороне не планировал. Я запланировал сюрприз другой, и прозвучавший не вовремя взрыв остановил боевиков в непосредственной близости от моего сюрприза. Однако отменять свою задумку я не думал, и потому, улегшись за бруствером, как первоначально и собирался, не стал полагаться на то, что чья-то неосторожная нога зацепится за мою «растяжку». Я поставил «растяжку» так, чтобы граната под корнем сосны, что в основном и держала корпус вертолета, могла взорваться и от легкого высвобождающего движения крупного, но неустойчиво устроенного камня. И я сразу вставил в свой «подствольник» единственную, имеющуюся у меня гранату.

– Что там грохнуло, товарищ старший лейтенант? – почти с восторгом спросил младший сержант Отраднов.

– Я хотел у тебя поинтересоваться.

– Может, Одинцов что-то сотворил.

– Может… Боевики его за спиной оставили. Он мог уже и двинуть в путь. Как его зовут?

– Кажется, Максим…

– Молодец, Максим Одинцов, если это в самом деле он…

Но пока нам было не до гаданий. Взрыв за спиной не остановил наступающий порыв бандитов, хотя на какой-то момент и затормозил его. Вовремя, кстати сказать. Мы как раз позицию за бруствером заняли и разобрали между собой бойницы.

Боевики вперед двинулись с прежним рвением, может быть, даже более озлобленные и обеспокоенные, а оттого отчаянные. Я буквально шаги их считал. И рукоятку своего автомата в плечо упер, чтобы как следует прицелиться по камню. Момент я выбрал подходящий. Выстрел «подствольника» прозвучал угрожающе, на пару секунд заложило ватным шумом уши, но я на это привычное состояние внимания не обращал, я вперед смотрел и убедился, что выстрелил точно. Камень вздрогнул основательно, разбрасывая осколки своего тела вместе с осколками гранаты, и за этим звуком почти неслышимым остался взрыв гранаты на склоне и треск сосновых стволов. Боевики не смогли сразу понять, что происходит. Они не остановились раньше, но остановились тогда, когда спасти их могла только быстрота ног. То есть сделали все так, как я и рассчитывал, но не так, как следовало бы им поступить, чтобы спастись. Сначала в узкую полосу дна ущелья упали стволы сосен, потом, ломая их, корпус вертолета.