Виктор Степанычев - Свободный охотник

Гордеев выскочил из-за колонны, за которой укрывался, и ухватился за ручку двери. Она покачнулась, заскрипела, но не открылась. Похоже, взрывом перекосило коробку, и дверное полотно заклинило.

– Давай помогу, – сказала большая Маша и решительно отодвинула Стаса в сторону.

Отстегнув ремень автомата, она зацепила его за ручку и кивнула Гордееву.

– Хватайся. Дергаем на счет «три». Один, два, три!

Заскрипев металлом по металлу, дверь немного подалась, но не открылась.

– Еще раз, – скомандовала Маша. – Раз, два, три!

Последнее, что увидел Гордеев, сноп пламени, вырвавшийся из-за открывшейся двери. Станислав почувствовал, как неведомая сила отрывает его от пола, и он летит, летит… Потом Стаса окутала кромешная тьма.

Станислава и Машу спасло то, что они стояли не прямо перед дверью, а несколько сбоку, чтобы усилить тяговый момент.

Дверь не полностью, но прикрыла их от взрывной волны. А большая Маша еще и приняла на себя осколки кирпича и штукатурки, послужив Гордееву живым щитом. Так что, можно сказать, им повезло, оба остались живы. Стасу пофартило больше, он отделался легкой контузией. Маша же к контузии получила хороший довесок в виде синяков и ссадин на лице. От серьезных травм ее спас бронежилет.

А вот начальника учебного центра от большой Маши едва спас Станислав. Этот негодяй заминировал дверь подвала, о чем доложила выведенная наружу обслуга. Он прятался в подвале вместе с ними и не хотел выходить. Его вытащил в холл за шкирку минер.

Тучный мужчина с обвисшими щеками и огромными залысинами настороженно озирался по сторонам. Пока Гордеев и Маша приходили в себя, подоспевшие спецназовцы, уже прошерстившие первый этаж, проверили и отфильтровали наемных работников центра и усадили их на пол в углу холла. Оставшихся в живых боевиков стреножили и согнали в одну комнату с решетками на окнах.

Станислав доложил по связи Натали, что дом чист и находится в их руках. Она в ответ проинформировала, что сопротивление «гвардейцев» практически подавлено и идет окончательная зачистка территории поместья.

Разговор Гордеева с «мадам полковник» прервала громкая матерная тирада на родном русском. Нецензурная лексика закончилась стандартным бабьим причитанием со слезой:

– Как же я теперь Сережке на глаза покажусь? – а следом многообещающе грозно: – Где эта падла, которая дверь заминировала?! Сейчас я его…

Стас оглянулся и увидел, что большая Маша разглядывает себя в зеркальце. После картечного залпа обломков кирпича и штукатурки ее физиономия представляла собой, как сказал бы Эзоп, разрушенный Карфаген. Бессильно опустив руку с зеркальцем, Маша повернулась и быстро нашла то, что искала.

Начальник учебного центра «Синдиката» стоял у колонны под охраной спецназовца и продолжал озираться.

Взревев, Маша занесла карающую длань и шагнула к нему. Запыленное лицо в ссадинах и потеках крови, пылающее сквозь боевую раскраску багровым румянцем, смотрелось страшно и повергло начальника центра в шок. Он не понял, что говорила эта окровавленная дама, но намерения ее были понятны и без переводчика. Мужчина побледнел, задрожал, и колени его подогнулись.

Стоявший в трех шагах Станислав успел лишь крикнуть:

– Маша, не надо!

Этот человек нужен им был живым и здоровым. Только от него можно было получить серьезную информацию, которой вряд ли обладали рядовые боевики «Синдиката». Но большую Машу было уже не остановить. Французские спецназовцы не спешили вмешиваться, а, наоборот, с нескрываемым любопытством наблюдали за разбушевавшейся дамой. Станислав понял, что единственно верным выходом в сложившейся ситуации является самопожертвование. С криком «Маша, стой!» он рванулся и встал между женщиной и ее дрожащим обидчиком. Но рука рассвирепевшей Валькирии уже была вознесена. И опустилась она не на незадачливого шефа-минера, а на Гордеева. И он опять оторвался от пола и полетел, полетел… И вновь свет померк в его глазах.

Стас сидел в кресле у открытой двери на веранду. К ней вплотную подступал ухоженный сад. Ветви яблонь свисали на перила, и до спелых красных яблок можно было дотянуться, не сходя с веранды. День был пасмурный, но теплый.

Уже четвертые сутки Станислав находился в этом райском местечке. На уютную виллу в окрестностях Дижона его доставили сразу после штурма «гвардейского» центра «Синдиката», располагавшегося в поместье под Монпелье. Как понял Гордеев, ее любезно предоставил в распоряжение генерала Веклемишева его французский коллега. Вряд ли это была служебная вилла, по крайней мере, вид она имела вполне жилой. Это же подтверждали и семейные фото, висевшие в зале над камином.