Виталий Гладкий - Месть обреченного

Я даже вздрогнул от неожиданности.

Обернувшись на голос, я увидел улыбающуюся физиономию личного водителя Саенко сержанта Маркузова, которого в управлении иначе как Маркузик и не называли.

– Привет, Маркузик. Шефа уже отправил? – Давно. Они сегодня баньку принимают.

Наверное, в средние века Маркузик служил бы придворным шутом. От его острот доставалось многим, а в особенности он не жаловал своего шефа – правда, за глаза.

Короче говоря, мужик был себе на уме и палец ему в рот совать не стоило.

– Оттуда пешком пойдет?

– Приказал подать дилижанс к двадцати трем.

– А здесь ты что делаешь? – Пока копил детишкам на молочишко, колесо пробил. Заплату в гараже ставил. – Шеф не гоняет тебя за твои левые подработки? – А кто ему скажет? – Найдутся доброжелатели…

– Видал я их… Пусть потом шеф поищет дурака на мой оклад. Я работу найду хоть завтра. Притом, куда более денежную.

– Так ушел бы.

– Камень на одном месте и тот мхом обрастает. Привычка. Не любитель я бегать с одной работы на другую. – Не часто увидишь в наше время человека с остатками социалистический сознательности. – Ну… – развеселился Маркузик. – Потому меня и уважают. – Не знаю, как другие, а я – точно.

– Ох, умееете вы леща кидать, товарищ капитан. А с виду не скажешь, что вы такой хитрец.

– Вот так всегда… – Я сокрушенно пожал плечами. – Почему люди не верят, когда говоришь им правду?

В ответ Маркузик заразительно расхохотался. А затем весело сказал: – Так мы едем или как? С вас денег я не возьму. И снова заулыбался. Он и впрямь был хорошим парнем…

Я какое-то мгновение соображал, а затем меня вдруг озарило: кто может подумать, что я раскатываю по городу на машине самого начальника УБОП? – Спасибо, согласен… Я нырнул на заднее сиденье черной "мазды".

– Садитесь рядом, – предложил Маркузик. – Веселей будет ехать.

– Маркузик, у меня к тебе одна большая просьба…

– Какие дела? До двадцати трех я свободен словно ветер. Может, какую кралю – а лучше двух – прихватим? Времени вполне достаточно.

– Я не о том. Ты сейчас меня отвезешь домой, – я сказал адрес, – но только чтобы никто не догадался, что я в машине.

– Это что-то новое…

– Я кое-кому дорожку перебежал, так что сам понимаешь…

– Да-а, работенка у вас – не соскучишься. Лады, товарищ капитан, можете на меня положиться. Вперед, заре навстречу!.. – запел он, включая зажигание.

То, что кто-то может увидеть, как я сажусь в "мазду", меня не пугало. Черный ход выводил на огороженный бетонными плитами двор, где размещались гаражи управления. Главным было, чтобы я благополучно миновал проходную, где, несомненно, ошивались те, кто шел по моим следам.

Они ведь могли предполагать, что я воспользуюсь какой-либо машиной и попытаюсь отрубить "хвост". Не думаю, что меня преследовали конченые идиоты.

Маркузик вырулил из ворот с шиком, что-то прокричав охраннику и нажав на клаксон. Все верно – чем больше шума, тем меньше подозрений.

Я в это время лежал в узковатой для меня щели между передним и задним сиденьями, укрытый грязным старым одеялом, которое Маркузик использовал как подстилку при ремонтах.

Как я и просил его, он повернул сначала в сторону, противоположную тому месту, где была моя квартира.

– Пока все клево, товарищ капитан.

– Внимательно посмотри в зеркало заднего вида. Не может быть, чтобы к тебе никто не прилепился.

– Да я по сто раз на дню сюда-туда мотаюсь. Затрахаются в догонялки играть.

– Тогда давай в центр и сыграй в поддавки на светофоре для очистки совести. Надеюсь, гаишники твою машину знают?

– Еще как, – заржал довольный Маркузик. – Они от меня уже шарахаются.

Да уж, что-что, а быструю езду на грани фола Маркузик любил. Иногда создавалось впечатление, что правила дорожного движения не для него писаны.

Но машину водил классно и лизал ее, как кобель сучку.

Проверку на отрыв при красном фонаре светофора Маркузик выполнил блестяще: скрадком проткнулся между двумя машинами, пока остальные стояли, а затем, выбрав момент, ударил по газам.

Я только мог представить, какую бурю гнева он вызвал у водтелей, которые выезжали на перекресток…

– Ну что? – спросил я все еще из положения лежа.

– Гаишники гнались, да потом номер просекли. Отстали, козлы, – засмеялся довольный Маркузик. – А чтобы кто-нибудь из штатских волокся следом, так ведь нет. Все как в лучших домах Парижа. – Давай теперь к моему дому. – Слушаюсь, мой генерал! – Остановишь возле сквера. – Не вижу препятствий. Бу сделано. – С меня причитается.