Сергей Кулаков - Надейся только на себя

– Понятно, – сочувственно покивал Роман. – Как вы живете в этом пекле?

– Плохо живем… – вырвалось у одного из солдат.

Но под суровым взглядом капрала он прикрыл рот.

– Ладно, – кивнул Роман. – Не буду вас отвлекать, пойду изучать город. У каждого своя работа, верно?

– Это точно, сэр, – солидно согласился капрал.

– Сигаретой не угостите? – «вспомнил» Роман. – А то я забыл свои в машине, возвращаться не хочется.

Капрал протянул ему открытую пачку «Данхилла». Роман вытащил сигарету, едва удержавшись от искушения взять и вторую.

– Может, и огонек найдется?

Капрал вручил ему зажигалку.

– Как вас зовут, сэр? – вдруг спросил он.

– Джеймс… – назвал Роман первое пришедшее ему в голову имя и едва не добавил машинально: «Бонд». – Джеймс Лейтон, – вспомнил он фамилию старого американца, любителя виски.

Он прикурил, поблагодарил капрала, смотревшего на него довольно подозрительно, и продолжил путь. И хоть желанная сигарета была добыта, он сделал себе строгий выговор. Нельзя было связываться с патрулем. Они все здесь настороже. Что, если бы этот бдительный капрал попросил его предъявить удостоверение? Врать, что и удостоверение забыл в машине? Это уже было бы похоже на детский лепет. В горячие точки растяп не посылают. Всем известно, что без документа лучше по улицам не ходить, – это азбука международной журналистики. А если бы они захотели проводить его до машины, чтобы убедиться, что он именно тот, за кого себя выдает? Что тогда делать? Еще не хватало улепетывать и от союзников.

«Надо бросать курить, – решил Роман, когда, покосившись на перекрестке назад, обнаружил, что чертов капрал смотрит ему вслед. – Вредная это привычка, до добра не доведет».

Вскоре он шел вдоль Парка наций. Эту дорогу Роман помнил хорошо, ведь дважды проезжал по ней туда-сюда. До места, где он оставил «Фольксваген», было метров четыреста.

Роман почувствовал, что сильно волнуется. Эта машина была его единственной надеждой. Если ее там нет – он пропал. Тогда ему останется действовать в режиме «иду напролом», что могло привести лишь к быстрому и, увы, плачевному результату.

Еще издали он заметил, что «Фольксваген» стоит там, где он его оставил. Ф-фу… Хоть тут повезло!

Вот и переулок, в который он двинулся следом за Хусаином. Здесь «Опель», возивший Хусаина, развернулся и уехал назад. А Роман бросил свою машину у бордюра, чуть дальше…

Замедлив шаг, он внимательно посмотрел по сторонам. Не поленился исследовать окна домов и парапеты крыш. Кто его знает, может, они учли и этот вариант?

Он даже свернул в тот самый переулок и прошел немного вперед, проверяя, не свернул ли кто следом за ним. Но, кроме троих мальчишек, никого сзади не было.

Роман вернулся на улицу и подошел к «Фольксвагену». Дверцы оставались незапертыми, это он точно помнил. На ходу заглянул в салон. Кажется, все в порядке, ничего внутри не изменилось. Во всяком случае, сиденья были не изрезаны, приборная доска цела.

Он уверенно открыл дверцу и сел за руль. Захлопнул дверцу. И только сейчас ощутил, как гудят натруженные ноги и ломит ушибленный висок…

Господи, неужели это правда?! Добрался, все-таки добрался. И сам жив, и машина на руках, в целости и сохранности. А в новостях твердят, что в Багдаде полно преступников. Ха, незапертая машина три дня простояла на улице, а ее никто пальцем не тронул. И это многое говорит о жителях страны. Недаром Антон столь уважительно о ней отзывается.

Отзывался…

Нет, не думать об этом. Нельзя! Не сейчас!

Роман пошарил правой рукой под ковриком и вытащил оставленные там ключи. Порядок. Топливный датчик показывал, что в баке три четверти бензина. Чудно.

Роман вставил ключ в замок зажигания – и вдруг его прошиб холодный пот. А что, если сейчас он повернет ключ – и последует взрыв? Такой же, что унес жизнь Антона? Ведь это самый легкий способ избавиться от него. Если Раад вспомнил об этой машине, они могли отыскать ее и заминировать…

Тогда что делать? Выходить? Или сидеть на месте? Но какой смысл? Если они заминировали «Фольксваген», то сейчас находятся где-то рядом. И значит, он в зоне их видимости и, по всей вероятности, окружен со всех сторон. И стоит ему выйти, его прошьет пуля снайпера.

Тогда – какая разница? И так, и эдак – смерть. Если, конечно, он не вообразил чего с усталости и страху. От жары и напряжения всех сил он соображал неважно.

А вот мы сейчас все и выясним! Чем так мучиться, лучше сразу покончить со всеми сомнениями. Или пан – или пропал.