Сергей Кулаков - Надейся только на себя

Ровно в десять он вошел в приемную. Дубинин, увидев его, сразу снял трубку внутренней связи.

– Морозов здесь, товарищ генерал, – глядя на Романа одним глазом, интимно проворковал он в трубку.

Чем-то Роману все это не нравилось, а чем – сам не мог понять.

– Привет, разведка, – подал он руку Дубинину, собираясь присесть на стул. – Что тут за дела?

– Давай, заходи, – отвечая вялым рукопожатием и не давая ему сесть, указал Дубинин подбородком на дверь генеральского кабинета. – Товарищ генерал уже ждет.

– Чего ждет-то? Шепни хоть пару слов…

– Там тебе все расскажут. Давай, вперед.

Роман обидчиво вздохнул и открыл дверь.

– Разрешите, товарищ генерал?

– Входите, – кивнул Слепцов.

Он вышел из-за стола, подал Роману руку, чего ни разу на памяти последнего не случалось, и радушно – если не сказать ласково – усадил на стул.

От всего этого Роману стало тоскливо, как бедолаге Шарику из «Собачьего сердца» в день знаменательной операции. Захотелось немедленно встать и бодро выйти вон. Было бы это в школе на уроке или, скажем, в институте на экзамене – вышел бы и не задумался, целиком доверившись интуиции, просто-таки воющей от недобрых предчувствий. Но поскольку дело происходило не в школе и не в институте, а в штаб-квартире Главного разведывательного управления, то он остался сидеть на месте и даже виду не подал, что чем-то смущен. Ладно, сперва послушаем, для чего звали, а потом и выводы делать будем.

Усевшись за свой стол, Слепцов некоторое время молчал, бросая на Романа лучезарные взгляды.

«Совсем плохи дела», – приуныл тот.

– Как настроение, товарищ капитан? – спросил Слепцов, откидываясь на спинку кресла.

– Спасибо, ничего, – сдержанно отозвался Роман.

Они снова помолчали, присматриваясь друг к другу, как два боксера перед схваткой. Причем Роман почти наверняка чувствовал, что этот бой он проиграл еще до того, как тот начался.

– Чего вызывали, товарищ генерал? – наплевав на субординацию, грубовато спросил Роман, напомнив себе, что лучший способ обороны – нападение. Заодно и обстановку пора прощупать.

– Ну, вы еще на службе, товарищ капитан, – блеснул очками Слепцов.

– Да? А я уже думал, что нет.

– Почему так? – быстро спросил Слепцов.

– Ну как же? За последнее дело я получил таких… извините, что ничего, кроме увольнения, от родной конторы не ждал.

– Ну почему увольнение? – поморщившись при слове «контора», возразил Слепцов. – После тщательного разбора ситуации мы пришли к выводу, что вы приняли единственно верное решение. Были небольшие просчеты в ваших действиях, не скрою, были. Но, во-первых, у кого их нет, хе-хе-хе? А во-вторых, учитывая сложность обстановки и дефицит времени, вы сделали максимум возможного для того, чтобы предотвратить опаснейший взрыв в общественном месте. Ну, то, что погиб фигурант, досадная случайность. Непосредственно вашей вины в том нет…

Роман хмуро молчал, вспоминая слова Слепцова двухнедельной давности. Тогда они были прямо противоположны нынешним, хотя беглого ознакомления с делом было достаточно, чтобы понять правомерность действий Романа. К чему тогда эта речь, похожая на извинения? Слепцов никогда вины своей не признавал и уж тем более извинения у подчиненных не просил. Ох, неспроста все это. И Дубинин, змей, ничего не стал говорить, хотя наверняка знает, что здесь затевается. За время, которое Роман работал в отделе Слепцова, он привык к тому, что ему поручают самые грязные дела. Но на этот раз ему приготовили что-то архипаскудное.

– Так что, капитан, можете быть уверены: вы не только ни в чем не виноваты, а даже отличились по службе. Что, кстати, я не преминул внести в ваше личное дело, – закончил наконец свой панегирик Слепцов.

– Угу, отличился, – проворчал Роман. – Причем так, что вы две недели обо мне не вспоминали?

– Ну, надо было во всем разобраться, – мягко возразил Слепцов. – К тому же вы отдохнули, набрались сил перед новым и очень ответственным заданием…

«Вот оно, – подумал Роман, лениво поглядывая на Слепцова. – Подать рапорт, пока не поздно, пока не узнал государственную тайну? То-то Леня рад будет».

– Сразу должен предупредить: задание чрезвычайной важности. Вам доверяется особая миссия.

«С чего бы это? – соображал Роман. – Обычно для особых миссий Слепцов своих любимчиков выдвигает, а меня лишь объедки за ними посылает подбирать. Может, после „библиотеки“ ему дали по шапке за то, что ценный кадр зажимает, и приказали дать человеку нормальный шанс проявить себя?»