Сергей Кулаков - Надейся только на себя

Там он стал свидетелем встречи Павлова с Хусаином. Хотя встречу эту наверняка организовали ради Романа – так же, как и на выставке. Павлова просто подставили, чтобы Роман лишний раз увидел своими глазами, как он якшается с террористами.

Затем, «уличив» Павлова, Роман стал следить за Хусаином по заданию Крохина. И хотя Крохин потом вскользь сказал, что Роману не следовало в одиночку увлекаться слежкой, задание он ему поручил очень недвусмысленно. И Роман, горя служебным рвением, до последнего шел за Хусаином. И угодил в западню, то есть туда, куда и должен был угодить изначально…

Теперь понятно, зачем его схватили и пытали. Ему постарались внушить, что виной всему – Павлов. Ему просто вбивали эту фамилию в мозги вместе с болью. И в яму посадили, чтобы закрепить результат. И закрепили – будь здоров, у Романа потом и мыслей других не было, только бы дорваться до Павлова, негодяя и предателя…

Значит, и пытки, и яма – это все части одного отлично срежиссированного спектакля. И чудесное спасение, и деревня, и гостеприимный Омран. То-то Омран так резко отвернулся, как только Роман сел в машину. Он сыграл свою роль и тут же забыл о «спасенном». А Крохин, кстати, снова допустил маленький прокол, когда возразил Роману, сказав, что за спасение в пустыне деньги не берут. А откуда он знал, что Романа спасли именно в пустыне?! Роман ведь еще ничего не успел ему рассказать… Он тогда еще обратил на это внимание, но решил, что это Омран сказал Крохину в телефонном разговоре о том, где нашли «спасенного».

Да уж нет, Крохин все знал заранее.

А как он испугался, увидев разбитую голову Романа! Они малость переиграли с ямой, и Роман, ошалев от жажды, едва не покончил с собой. Не-ет, Роман нужен был ему здоровый и невредимый, чтобы он до конца выполнил задание.

Его, Крохина, задание.

Роман застонал вполголоса от бессильного гнева. Это каким же подонком надо быть! Выпивали, шутили, разговаривали по душам – а потом мешок на голову и током в промежность. А наверное, он и сам был при допросе, подумал Роман. Хотел убедиться, что допрос идет правильно, и заодно проверить, насколько Роман окажется стойким. Ну, гад… Что использовал в своих целях – это ладно, еще как-то понятно. Но душить мешком, а затем пытать током, давая разряд в самое чувствительное место?!

Роман так сжал кулаки, что ногти впились в мясо. Если бы мог достать его сию секунду – рвал бы на куски…

Что ж, план удался на славу, Роман не мог этого не признать. Если бы он случайно не обнаружил этот снимок у Эвы… Неопознанное сгоревшее тело было бы предано земле, но Роман в Москве подтвердил бы, что в машине находился именно Крохин. А также стоял бы на том, что Павлов занимался тайными поставками оружия суннитам и, получив деньги, бесследно исчез. Ведь Роман так пострадал из-за этого негодяя и сам видел его опустевший дом. С тем бы и убыл, идеально выполнив возложенную на него «миссию». Дома он понес бы за проваленную операцию заслуженную кару и с позором был бы изгнан из славных рядов ГРУ. А отличный парень и прекрасный разведчик Антон Крохин так и остался бы в памяти неутешных и неотомщенных товарищей героем, погибшим на боевом посту…

Роман поводил головой, вытащил из пачки еще одну сигарету. Как же он так попался? Опытный, умный агент, побывавший в десятках операций… Купился. На доброе слово, на грубую лесть, на громкие фразы. И ведь были же «колокольчики» – проколы эти самые. Нет, не обратил внимание, не насторожился. Стар, видно, стал для такой работы, чувства притупились, нюх стал не тот. Да и надо отдать должное организатору: сработал он на «отлично».

Для чего вот только?

А вот теперь мы и подошли к главному: чего ради Крохин все это затеял?

Ответ был логичен и прост: ради денег. И только ради них. Сколько агентов продается и покупается каждый день по всему миру. Имя им – легион. И славный парень Антон Крохин не оказался исключением.

Да, он любит обеспеченную жизнь. Одевался хоть и просто, но со вкусом, от хороших марок. В «Синдбаде» чувствовал себя как дома – сказывалась привычка к роскошным заведениям. Коньяк во фляжке, кстати, был очень дорогой. Он что-то говорил Роману о приятеле из Армении. Какая там Армения? Настоящий армянский коньяк хорош, но куда ему до французского. Роман кое-что в коньяках понимал и уж мог отличить «Наполеон» от «Арарата». Он тогда еще подумал – так, благодушно, как старый пес, слушающий хвастливого щенка, – а может, и правда коньяк из Армении? А потом уж и вовсе об этом не думал…