Сергей Кулаков - Сталкер из ГРУ

Привлеченные непривычным для этого времени суток шумом, крысы примчались по своим тайным тропам, чтобы утолить любопытство, которым эти зверьки обладали, наверное, в большей степени, чем любое другое создание, – женщины, разумеется, не в счет. Наташа чувствовала, что ее обнюхивают и исследуют со всех сторон бесцеремонные маленькие твари, обмениваясь между собой короткими деловитыми сигналами. Цепенея от ужаса, едва не теряя рассудок в этой жаркой вонючей тьме, наполненной зловещим шорохом и писком, она ждала, что вот сейчас они накинутся на нее всей стаей и начнут жадно пожирать. Но ничего такого не произошло. На городской свалке крысы благоденствовали, еды, самой разнообразной, было тут вдоволь, и нападать без особой нужды на живого человека, который мог оказать яростное сопротивление, они не собирались. Явились они только лишь для того, чтобы получить информацию и некоторым образом развлечься. Установив, что опасность им не грозит, они так же быстро умчались прочь, как и явились, возможно, даже посочувствовав бедняжке, которая оказалась в положении, столь понятном всему крысиному племени.

От пережитого кошмара, от слабости и невозможности даже шевельнуться Наташа впала в состояние, похожее на забытье. Сколько она лежала, неизвестно, время на какой-то срок перестало для нее существовать. Но очнулась она оттого, что ноги начали сильно зябнуть. Придя в себя, Наташа сообразила, что близится рассвет. Некоторое время она прислушивалась. Кажется, рядом никого нет. Надо торопиться, пока не стало светать. Девушка кое-как вылезла из своей норы и на четвереньках, то и дело припадая к земле, поползла к темнеющему кустарнику…

Лев Осипович Бирчин принимал важного гостя в своем лондонском особняке. Стояло нежнейшее утро, прозрачная голубоватая пелена укрощала жар уже высоко поднявшегося солнца, легкий ветерок, принесенный с моря, был свеж и благоухан, ибо к нему примешивались ароматы розовых кустов, окружавших дом по всему периметру. Лев Осипович обожал розы, и в выборе этого дома немалую роль сыграл тот факт, что несколько поколений предыдущих хозяев с британским педантизмом культивировали здесь выращивание роз – королевы всех цветов. Правда, обладание столь пышной и многоцветной – около сорока оттенков! – коллекцией увеличило стоимость особняка на добрый десяток миллионов фунтов, но Лев Осипович, совершенно очарованный, не стал даже и торговаться, о чем впоследствии нисколько не жалел. Ведь, как уверяли его знатоки, некоторых экземпляров не было даже у самой Елизаветы, страстного и самого знаменитого цветовода.

Стол на две персоны был накрыт во внутреннем дворике, эдаком древнегреческом атриуме, искусно подправленном ультрасовременным городским дизайном. Впрочем, было тут довольно уютно и тенисто. И, что самое главное, совершенно безопасно в плане защиты от прослушивания наружными группами наблюдения, которые денно и нощно вели слежку за каждым шагом Льва Осиповича и всех его гостей. Наблюдение было столь плотным и профессиональным, что в доме проводить важные переговоры считалось небезопасно, ибо мощнейшие лазерные считыватели могли, невзирая на противодействие, уловить некоторые ключевые слова даже через пуленепробиваемые стекла. А так как гости Льва Осиповича приезжали к нему не только лишь из одних дружеских чувств, то и все деловые переговоры велись либо в атриуме – в хорошую погоду, либо в обширном винном погребе – в плохую.

Лев Осипович дожидался гостя за столом. Дважды он машинально глянул на часы, во второй раз недовольно поморщившись. Ну сколько можно развлекаться с горничной? Кажется, серьезный человек, и намерения весьма масштабные, а вот от хорошенькой попки не может оторваться уже часа два. Лиза, конечно, девица соблазнительная, да и гость – мужчина в соку, плюс горячая кавказская кровь… Но всему же есть предел, пора обратиться к делам. Лев Осипович налил себе каплю джина, выпил, глянув на часы в третий раз. Ладно, в конце концов, гость человек непростой, можно потерпеть. Да и Лиза сумеет сообщить о нем немало важных сведений, тут она специалист неоценимый, за что и получает весьма приличное жалованье.

Лев Осипович был одет, несмотря на солнечную погоду, в черные брюки и темно-синюю шелковую сорочку, что, в общем, шло к его невзрачной лысоватой наружности сутулого конторского служащего. Он любил все темное, таинственное, сакральное, и планы его – как правило, планы мести ненавистной, осудившей и изгнавшей его России, – носили всегда некий божественный «сакральный» характер. Заработав благодаря наследственной подвижности ума и невероятной удаче миллиарды долларов в дикой неповоротливой России, он хотел осчастливить ее и сделать самой могущественной страной в мире. Но его намерения были поняты превратно, его поспешили обвинить во всех смертных грехах и спустить на него всех собак. Слава богу, есть цивилизованные страны, где богатые люди могут чувствовать себя в безопасности от российского правосудия – сумасшедшее словосочетание. Но Лев Осипович обиделся до глубины души и поклялся сделать все, что в его силах, чтобы тем, кто ошельмовал и изгнал его, не сиделось спокойно в их мягких креслах. Осуществить месть было нетрудно, ибо Россия напоминала огромное животное, сплошь изъязвленное маленькими, но очень болезненными ранками. Стоило хоть немного разбередить одну из них – и зверь начинал мучительно корчиться от боли. А если несколько ранок превратить в одну кровоточащую язву, кто знает, не сойдет ли зверь с ума и не бросится ли от отчаяния в пропасть, где сломает себе хребет?