Сергей Кулаков - Сталкер из ГРУ

– Откуда знаешь про ночных гостей? – в лоб спросил Седой.

– Да… слышал… – замялся Володя. – В городе говорят…

– Врешь, – спокойно перебил его Седой. – Ты сам с этой девкой видался. Она тебе про все и рассказала. Так?

– Да нет, откуда я мог ее видеть… – пытался выкрутиться Володя. – Так, краем уха слыхал… В милиции. Там мой дядя работает, подполковник Афанасьев, заместитель начальника…

– Хоть зять прокурора, – отрезал Седой, и его окружение одобрительно осклабилось. – Ты мне про девку толкуй. Где видел ее?

– Я же вам говорю… – мучился Володя, – я ее не видел…

– Лучше говори, пока не стали тебе пятки поджаривать. Не доводи до греха, – по-хорошему, как доброму знакомому, посоветовал Седой.

Володя понял, что это не пустая угроза. С ним эти выродки могут сделать все, что им заблагорассудится, и никто им не помешает. Седой даже не обратил внимания на его слова о дяде… «Конечно, – лихорадочно соображал Володя, – это же не уголовники, которые все-таки побаиваются тяжелой статьи. Эти люди вне общества, вне закона, они живут по своим законам и другого не признают. Господи, хоть бы выбраться отсюда…»

– Ну, – стиснул жилистый кулак Седой, – где ты эту козу нашел?

– В больнице, – сказал Володя, решив, что лучше ему быть уступчивее.

– Так-то правильнее, – кивнул Седой. – Ну и что она, живая?

– Да вроде ничего, – пожал плечами Володя, обманутый дружеским тоном Седого. – Шея только немного болит, а так нормально.

– Ага, – сказал Седой. – А в какой она больнице, подскажи?

– Во второй… – Володя испытывал такое чувство, точно продает врагу своего самого близкого друга. «Надо, – думал он, – как только выйду отсюда, сразу позвонить дяде, чтоб обеспечили ей охрану. Ах да, телефон же отобрали и вряд ли вернут. Но все равно, надо что-то придумать…»

– А палата? – допытывался Седой, свербя Володю взглядом.

– Триста шестнадцатая… – пролепетал тот, невольно краснея.

– Хорошо. – Седой помолчал, испытующе глядя на журналиста. – Тебе-то что за интерес тут ошиваться? Хочешь ментам донести?

– Да нет, что вы, – зачастил Володя, – при чем здесь менты? Они даже не поверили ей и слушать ее не стали. Сказали, что дружок наширялся героином и утонул, а она все придумала, и про свалку в том числе…

– А ты, значит, решил до правды докопаться, – недобро усмехнулся Седой, и Володя с опозданием понял, что сказал лишнее.

– Да хотел написать обычный репортаж о банальном происшествии, – не теряя надежды, взмолился он. – Думал, это обычные уголовники орудуют… – он осекся, поняв, что снова говорил не то. – Теперь и вообще ничего писать не буду…

– Это точно, – согласился Седой и мигнул Морпеху.

Тот поднял руку и ребром чугунной ладони наотмашь рубанул по худому Володиному затылку. Куриной косточкой хрупнул перебитый позвоночник, журналист дернулся и упал грудью на стол.

– Готов, – проверив пульс под челюстью, сказал Морпех.

– Чай, и мы не хуже их могём, – проворчал Седой. – Молодец. Хорошо, что без кровищи, убираться не надо. Так, Пиня, зови сюда могильщиков. Надо его отнести на дальнюю делянку и зарыть поглубже, до земли.

Молодчик с разбойничьей рожей кивнул и метнулся к двери.

– Ты, Клоп, припрячь пока подальше все это барахло. – Седой выложил из кармана вещи Цыбина. – Менты будут делать шмон, чтоб не нашли. Давай уноси все. Только сложи в мешок, чтоб не попортилось.

Клоп принялся выполнять приказ, укладывая вещи в свои карманы и радуясь, что журналист не упомянул про пятьсот рублей, которые он справедливо решил оставить себе. Седой, не глядя на мертвого, поднялся с лавки и достал из внутреннего кармана свой мобильный телефон.

– А я пока позвоню клиенту… Надо работу до конца доделать. Морпех, уноси эту падаль отсюдова, не надо, чтоб все его видели…

Морпех легко, как мешок с ватой, вскинул длинное тело Цыбина на плечо и, упруго ступая громадными ногами, понес его к выходу.

Наташа проспала весь вечер беспробудным, целительным сном, никак не реагируя на довольно громкую болтовню соседок, которые от досады, что так и не смогли у нее ничего выведать, все пытались разбудить ее в надежде завязать разговор. Тщетно. Наташа, дважды за день повторив свою некороткую историю, так наговорилась, что от нее кумушки и слова бы не услышали, достигни они своей цели. Но Наташа спала, как после наркоза, и те волей-неволей тоже улеглись, твердо надеясь завтра утром утолить свое зудящее любопытство.