Эдуард Богуш - Три разных армии

Отцу немецкого майора, командира танка Т-4, старому графу Штауфенбаху, немецкие разведчики доставили газету «Красная звезда», где он прочитал, как погиб его наследник. Граф назначил за смерть тех, чьи портреты были напечатаны в «Красной звезде», большую награду.

Младший лейтенант, командир их боевого расчета, закончил войну под Будапештом, командиром батареи, в звании капитана. Пуля немецкого снайпера сразила его седьмого июня тысяча девятьсот сорок пятого года, прямо во время строевого смотра. А следы последнего участника того легендарного боя Ивана Лынчука потерялись на Украине. Вот собственно и все, что я знаю.

— Вера Николаевна, именно из-за путаницы в газетной статье, долгое время мы не могли вручить вам эту награду. Ваш отец награжден высоким званием Героя Советского Союза посмертно. Документы от времени где-то затерялись, но саму награду я уполномочен вручить родственникам героя.

— Спасибо, я знала, всегда знала, что мой папа герой.

Я отключил запись. Странно, слушаю в третий раз, но каждый раз к горлу подкатывает комок. И не потому, что пришлось кривить душой перед наивной женщиной. А потому что именно я был тем самым корреспондентом «Красной звезды», автором статьи «Подвиг артиллеристов». Ради звонкой фразы и патриотической риторики я, не задумываясь, прошелся по головам и душам настоящих героев. Не говоря о том, что напечатанные мной портреты, вынесли смертный приговор, младшему лейтенанту и заряжающему легендарного артиллерийского расчета.

Да и вспомнил-то я о подвиге артиллеристов, когда понадобился свежий материал к очередному дню Победы. Решил найти героя и написать новый «победный марш».

А какова ирония судьбы! Если б не преследования Ивана Федоровича со стороны органов, он мог погибнуть прямо у себя дома. Ибо явно не однополчанин, а наемный убийца искал Ивана Федоровича в сорок пятом. Ведь не успел молодой сержант ни с кем сдружиться в полку, кроме своего расчета, да и вся их батарея погибла.

Невольно память вернула меня в сорок четвертый год.

Молодой старший лейтенант, спецкор, только что закончивший высшие политические курсы, я был прикомандирован от газеты «Красная звезда» к штабу Рокоссовского для освещения будущего наступления. В момент боя танков с расчетом Хомича, я находился в машине радиосвязи. Вдруг услышал, что маршал лично наблюдает за боем, возникшим в нашем тылу. Связисты лихорадочно выясняли, кто ближе всего находится к месту боя. Отозвался один разведвзвод. Пока я добрался к наблюдательному пункту, где находился командующий, то застал только финал этой драмы. С высоты НП в стереотрубу хорошо просматривалась огромная территория. Немецкий танк крутился вокруг оси, затем остановился, сделал несколько очередей из пулемета, из башни выскочили три немца. За орудием на месте наводчика сидел солдат и пытался крестится, видимо предчувствуя близкую смерть. Вдруг тела немцев упали практически в двух метрах от орудия, из-за пригорка показались наши разведчики. А через час я уже брал интервью у командира разведвзвода.

И, главное, не поленился же, нашел личные дела расчета, перефотографировал портреты, а ночным самолетом отправил статью и фото в газету.

Куда я торопился? Зачем? Почему не выслушал тех, кто выжил? Это ж надо так наломать дров!

Так, что не очерк писал я в поезде, а работу над ошибками.

Поезд в Москву прибыл по расписанию. Очерк готов к печати.

Теперь совесть чиста! Если, вдруг, встречусь на небесах с Хомичем, то, как сказал Иван Федорович, не стыдно будет перед Героем.

— Дневальный, — громко хорошо поставленным голосом, позвал старшина.

Старшина четвертой роты отдельного батальона охраны и химической защиты намеренно дольше обычного остался в расположении роты, дожидаясь пока домой уйдет последний офицер. Наконец-то, после шести вечера ротная канцелярия была в его полном распоряжении.

— Дневальный рядовой Захарчук по вашему приказанию прибыл, — доложил помощник дежурного по роте, аккуратно прикрывая за собой дверь канцелярии.

— Захарчук, разыщи и пришли ко мне сержанта Мизина, младшего сержанта Ерофеева и ефрейтора Сытина, — и, как показалось дневальному, не без колебания, добавил, — да, и еще рядового Пилипчука.

— Разрешите идти?

— Выполняйте.

На счастье дневального, все четверо оказались в расположении роты. А еще через несколько минут, вышеназванные военнослужащие выстроились в тесную шеренгу перед столом, где сидел старшина.