Сергей Соболев - Охота на волков

– С вами все в порядке, Андрей? Почему вы держитесь за живот? Они вас били, да? Вот же сволочи…

– Пустое, – поморщившись, сказал Бушмин. – Ломать кого-то из нас, причинять серьезные увечья – не в их интересах… Наоборот, они заинтересованы, чтобы мы находились в приличных кондициях.

– Так что они в конечном итоге решили?

– Отправимся всей компанией. Думаю, уже в скором времени они перевезут нас непосредственно на место будущих событий.

– Слава богу, – облегченно выдохнула Дольникова. – Я очень боялась, что они оставят моего мальчика в заложниках… Андрей, что они задумали? У вас, наверное, уже есть какие-нибудь догадки и предположения?

– Вот именно, что предположения, – невесело усмехнулся Бушмин. – Замысел их ясен лишь в самых общих чертах. Что же касается деталей, то все прояснится только в последний момент, когда нас доставят на место. А это означает, Анна, что нам с вами придется действовать, что называется, с листа.

Боль в подвздошье постепенно сошла на нет. Бушмин устроился на тюфяке так, чтобы видеть свою напарницу. За последние несколько суток он очень сблизился с этой несколько… не то чтобы странной, но необычной молодой женщиной. Но многое в ней по-прежнему оставалось для Андрея загадкой.

– Анна, даже не знаю, стоит ли вас об этом спрашивать… Вам и так в жизни досталось, а тут еще я со своими дурацкими вопросами…

– Вас интересует, наверное, почему я вдруг отправилась в Грозный?

– Не совсем… Ваш мальчик по имени Иван.

– Почему именно он? А не кто-то другой? То есть вы хотите понять, чем обоснован мой выбор?

– Да, потому что мы сейчас зависим друг от друга. Но если не хотите, то можете не рассказывать. Я и так против своей воли и без вашего позволения вторгся в вашу личную жизнь. Вы можете промолчать. Пожалуй, так даже будет лучше. Скоро они за нами придут, а спустя еще несколько часов все так или иначе решится.

Дольникова тоже повернулась на бок и теперь смотрела в глаза своему новому другу. Ей нравился этот парень. Честностью и полной надежностью. Никакого намека на иные отношения. Да и какая из нее сейчас женщина? Дело даже не в том, что ее удерживают на цепи, как собаку. И не в том, что в присутствии малознакомого мужчины она вынуждена – а что остается делать? – справлять свои физиологические нужды.

Вот уже два года, как у нее не было месячных. С того самого момента, когда она забеременела. Врачи, правда, уверяли, что в скором времени все у нее наладится и что нет никаких оснований опасаться, что после перенесенной операции она навсегда утратила детородные функции.

Она где-то читала или слышала, что у некоторых женщин, угодивших в жуткие, нечеловеческие условия, например, у брошенных в концентрационный лагерь, подолгу – месяцами и даже годами – не было месячных. Женский организм очень вынослив. Но, по-видимому, всему в природе есть свой предел.

Ей не довелось сидеть в лагере смерти. Но она прошла через смерть – через кошмар нескольких смертей. Умер муж, из ее чрева вынули мертвого ребенка. Его убили не врачи, это сделали люди, чьи имена ей теперь известны доподлинно.

В свои двадцать шесть она превратилась в бесполое существо – лишь внешним обликом еще напоминала молодую женщину.

Иван?.. Разве можно такое рассказать в нескольких словах?

…В конце ноября Грозный еще не был полностью осажден федералами, поэтому попасть в город-призрак для Дольниковой не составило труда. У нее имелось несколько адресов, которые она обнаружила, разбирая бумаги покойного мужа. По одному из таких адресов проживал знакомый Алексея, работавший врачом в некогда существовавшей здесь детской поликлинике. Частный дом в Старопромысловском районе… Занят дом был уже совершенно другими людьми, которые поначалу не проявили к Дольниковой никакой враждебности, даже изъявили желание проводить ее в другой район города.

Только сейчас, когда из глубин памяти всплыли картины разрушенного города и лица незнакомых людей – всплыли не четко и контрастно, а как бы сквозь закопченное стекло, – она стала наконец отдавать себе отчет в том, насколько иррациональным, не подвластным разуму было ее поведение в те дни, проведенные в содрогающемся в смертных конвульсиях Грозном.

Ее туда проводили…

Она даже не успела испугаться, как оказалась в другом доме, в компании каких-то мужчин, бородачей и безусых юнцов. А на одном из столов, рядом с автоматными рожками, лежали упаковки со шприцами и какие-то ампулы, надо полагать, наркотики. Эти тоже казались поначалу доброжелательными, может, потому, что были под кайфом. Но потом двое чеченцев отвели ее в сторону. Отобрали документы, в том числе и удостоверение сотрудника «Красного Креста». Зачем-то побрили налысо. Правда, ночью никто и пальцем к ней не притронулся. А наутро, когда рассвело, эти же двое, внешне не проявляя ни малейших признаков агрессии, повели ее в развалины…