Иван Стрельцов - Тайный фарватер

– Мы выжили, брат, мы снова выжили! – радостно воскликнул Пророк, хлопнув Турпала по плечу. Но его радость была преждевременной, огромный ком сбитого снега, застрявший на вершине утеса, неожиданно сорвался вниз и, обрушившись на Турпала, похоронил его под своей толщей. Голыми руками Таймураз отрыл побратима, срывая ногти, не замечая холода. Турпал был без сознания, его лицо походило на один большой синяк.

О том, чтобы спуститься с горы, не могло быть и речи, в небе без устали кружили вертолеты, выискивая уцелевших боевиков, а у подножья расположились лагерем спецназовцы.

Нужно было искать убежище, но Пророку и на этот раз повезло. Он быстро нашел пещеру, куда перетащил раненого Турпала. Днем они лежали в норе, Таймураз пытался теплом своего тела согреть контуженного и переломанного Садыка, но ничего не помогало, пронзительный холод безжалостно терзал раненого. Побратима ненадолго возвращала к жизни горячая еда, но всего лишь один раз в сутки можно было разжигать костер. Нужно было беречь топливо и концентраты, вынужденное пленение могло затянуться на долгое время…

Закипевшая вода выплеснулась на затухающий костер. Разорвав зубами бумажную упаковку с концентратом, Таймураз высыпал содержимое в кружку, а упаковку бросил в огонь.

Подождав, пока суп растворится, огрубевшими руками взял горячую кружку и подошел к лежащему на спальнике Садыкову:

– Кушать подано, жрать садитесь, пожалуйста. Ничего, брат, все будет хорошо. Когда-то ты спас меня, теперь я спасу тебя. Будем побратимами вдвойне.

Наклонившись к раненому другу, Пророк понял, что побратиму не суждено ему ответить. Заострившийся нос, полуприкрытые веки, вытянувшееся тело. Турпал Садыков был мертв.

Горечь и боль утраты не вызвали у горца ни слез, ни стенаний. Горцы не умеют плакать и рвать на себе волосы. Это удел женщин. Горцы лишь мстят, когда предоставляется возможность.

– Уже не вылечу тебя, брат, – тихо произнес Пророк, машинально прихлебывая горячий, густой суп. Оставшись один, он должен был решить, как действовать дальше. – Сил и продуктов у меня не хватит, чтобы перейти границу, – размышлял вслух Таймураз, чувствуя, как теплое варево приятно согревает его изнутри. – И выход есть только один – добраться до ближайшего аула и там попросить помощи. Отлежусь, наберусь сил, вот тогда и в горы можно уходить. – Пророк допил остатки супа и уставился на догорающий костерок. Его мысли уже были заняты одному ему известной тайной «Джаамата». Необходимо было как можно быстрее предупредить командование повстанцев. Выбирать ему не приходилось, перед ним была только одна дорога – через границу и в Пакистан.

Столкнув со спальника окоченевшее тело мертвого побратима, Таймураз улегся на его место и, засыпая, тихо пробормотал:

– Как стемнеет, начну спускаться…

Спуск с горы занял почти сутки и забрал у Пророка последние силы, но сдаваться он все равно не собирался, упорно продвигаясь в сторону границы, хотя с наступлением очередного рассвета с трудом начинал движение. Нестерпимо болело ушибленное правое колено, кончики пальцев на левой руке были отморожены и угрожающе почернели.

«Как бы не было гангрены», – равнодушно подумал Хадышев, согревая дыханием бесчувственные пальцы. Его сознание с трудом воспринимало происходящее, он превратился в зомби, живого мертвеца.

Из оружия в наличии был автомат с отпиленным прикладом, несколько запасных магазинов да длинный обоюдоострый кинжал. Из продуктов – два брикета кофе со сгущенным молоком и маленькая шоколадка «Аленка».

Прошли еще сутки, когда вконец обессиленный Пророк присел отдохнуть под развесистой елью. Открыв подсумок, он достал последний кофейный брикет. Сорвав упаковку, Таймураз вгрызся зубами в желтоватый, похожий на мыло, прямоугольник с вкраплениями кофейных зерен. Тщательно пережевывая концентрат, чеченец зачерпнул ладонью горсть снега и сунул в рот.

Подобная еда сил не прибавляла, но ничего другого у него не было. Хадышев прикрыл набрякшие веки, надеясь немного отдохнуть. Сон уже давно к нему не шел, затравленный нагрузками организм пошел в разнос.

Неожиданно его слух уловил шум приближающегося автомобиля.

«Одиночная машина, – мгновенно определил боевик. – Если удастся захватить, до границы быстрее доберусь. В крайнем случае продуктами разживусь».

Рывком подняв измученное тело, Пророк направился на шум работающего автомобильного мотора.

Через сотню метров Таймураз Хадышев выбрался на узкую, но хорошо утрамбованную дорогу, свидетельство того, что этим путем довольно часто пользовались.