Борис Бабкин - Я хотел, чтобы меня убили

– Нет, – ответила она.

– А ты где ночью был? – спросил Борис.

– Воздухом дышал, – ответил Виктор. – Соскучился по ночному воздуху. Правда, в Москве дышать и ночью тяжело. И как здесь люди вообще живут?

– Поосторожнее, – посоветовал Борис. – Если тебя заметят, начнутся разговоры и, возможно, об этом узнает участковый или…

– Да я как кошка черная, – засмеялся Виктор.

– Знаешь, – помолчав, негромко проговорил Борис, – с Ленкой жил один дух. Ну, дух в переносном смысле.

– Козел, – понял Виктор.

– Точно. И все время предохранялся во время…

– Дальше.

– А Лена очень хотела детей и не понимала, почему…

– И почему? – нетерпеливо перебил Виктор.

– Потом этот мерзавец уехал в Воронежскую область, говорил, что у него заболела сестра. У Лены был ее адрес. Вот она и поехала туда. Приехала, пришла по адресу и застала Петрова в постели у некоей Анастасии Голубевой, врача, о которой не раз рассказывал ей Петров. И тут ее просветили: оказывается, у Лены СПИД.

У Вихрева округлились глаза.

– Дальше, – прошептал он.

– Ленка выбежала из дома и бросилась к железной дороге. Там как раз шел поезд… что было дальше, ты знаешь. Очень скоро выяснилось, что никакого СПИДа у Лены нет, а Петров в сговоре с Голубевой решили разбогатеть за Ленкин счет, предложив ей какое-то фантастически дорогое лечение. Это был второй горький опыт Ленки. Первый раз какой-то тип обхаживал по полной программе. Люблю, мол, до смерти, но беден. Ленке он нравился, и она помогала ему. Оказалось, он, пес, женат и половину денег отсылал жене в Белоруссию. А сейчас, после Петрова, она на мужиках вообще поставила жирный крест раз и навсегда.

– А ты с тем Петровым разобрался? – спросил Виктор.

– Ленка взяла с меня слово, что я никому ничего никогда не скажу и пальцем этого Петрова не трону. Но клинику Голубевой закрыли. Петров из Москвы уехал. Я так понял, что Учитель все-таки с ними разобрался… А ты дышать выходи все-таки поаккуратнее.

– Понял, – кивнул Виктор. – Буду очень осторожен.

Борис, крепко пожав ему руку, встал и вышел.

– Пойду телевизор посмотрю, – услышал Виктор.

– Вот гад этот Петров, – прошептал он. – Сука позорная! Встретить бы тебя, псину!

– Послезавтра они уедут, – сообщил дочери Игорь Петрович. – Конечно, можно было бы отвезти их на дачу, но, оказывается, среди милиционеров попадаются очень умные люди, – улыбнулся он.

– И чего вам надо? – недовольно спросил полный пожилой мужчина.

– Вы Алабин Иван Ильич? – спросил мужчина в штатском.

– И дальше что? – недружелюбно перевел на него взгляд мужчина. – Как будто не знаете, к кому пришли, – усмехнулся он. – Участковый каждую неделю проверяет на наличие самогонки. Гоню, но только для себя.

– Нас это не интересует, – ответил мужчина в штатском и представился: – Капитан уголовного розыска Сакаев.

– Ну и чего тебе понадобилось? – спросил Иван Ильич.

– Вы помните Михаила Сергеевича Вулича? – спросил Сакаев.

– Во, блин! – усмехнулся Алабин. – Нам строго-настрого запретили даже думать об этом. Напугали так, что…

– Так помните или нет? – перебил его капитан.

– И что дальше? При чем тут я и Вулич? Мы с ним виделись в последний раз лет тридцать назад.

– А сына его не встречали?

– Вот почему вы заявились! Вулич-младший сбежал из тюрьмы. Значит, и из тюрем бегать можно. А при каких тут я?

– Он не был у вас после побега?

– Нет. Явился бы, помог бы я ему. А за что Вулич-младший в тюрьму-то попал? Его Мишка хотел воякой сделать. А выходит, уголовника вырастил.

– Если Вулич был у вас и вы умолчали об этом, – вмешался стоявший рядом с капитаном старший лейтенант, – то будете нести ответственность за укрывательство…

– Ты свою бабу ежиком пугай, – усмехнулся Алабин. – Хреновый из него участковый, – сказал он капитану. – Уж должен бы знать, что Алабина вряд ли чем напугаешь. Меня израильская авиация…

– Извините, – улыбнулся Сакаев. – Если все-таки Вулич появится, что, как я понял, маловероятно, посоветуйте ему явиться добровольно. Срок у него небольшой, и получит он, если придет сам, немного, так что пусть не усугубляет своего положения.

– Да из меня советчик хреновый, сам пятерик в зоне пробыл. За вашего брата накатали, а виноват был он. Неужели не знаете?

– Это было восемь лет назад, – покачал головой капитан.

– А в душе на всю жизнь осталось, – процедил Алабин.

Тверь

– Так-так, – говорил по телефону худощавый майор милиции. – Значит, видели этих беглых? Вот чертовщина! А мы поем, что не могли они у нас быть. Значит, были они. Точно это или…