Александр Тамоников - Архив смертников

— Ничего, им воздастся, — успокоил Алексей. — Советская законность — превыше всего. Доложите обстановку.

Люди угрюмо смотрели, как красноармейцы закрывают борт. Конвойные последними забирались в кузов, зуботычинами тесня пленных к кабине. Машина, чадя зловонным дымом, уходила с площади. Ей в хвост пристроился грузовик с открытым кузовом — дополнительная охрана на случай непредвиденной ситуации.

— Сами видите, полная неразбериха, — вздохнул Несмелов. — На весь городок только наша рота — восемьдесят шесть штыков да три офицера. Наши ушли на запад, по лесам рассосались, заглохло, кажется, наступление. Весь день дорога через город пустая, ни людей, ни техники. Мы люди маленькие, нам не докладывают, где именно развивается наступление. Раньше канонаду на западе слышали, а сейчас совсем тихо стало. Несколько дозоров выставили на западной окраине — с ними телефонная связь. Зачищаем частный сектор — «набело», так сказать. Пару часов назад засекли немецкую группу, отсиживались в подвале на Подъемной улице. Пацан прибежал — сообщил, что немцы его маманьку повязали и никуда не отпускают. Мы их окружили, гранатами забросали, хату спалили… Четверо их было и унтер-офицер при них. Все раненые, оборванные. Сдаваться не хотели, отстреливались до последнего, потом с ножами бросались. Пришлось уничтожить всю группу. Двоих потеряли. И маманьку пацана не уберегли, ее фашисты кончили. Теперь не знаем, что с пацаном делать, ревет, с ума сходит, мы его в медсанбат на всякий случай определили… В лазарете три десятка раненых, много тяжелых. Обещают утром прислать машины, всех увезти в район — там бывший немецкий госпиталь, он уцелел, условия лучше, чем здесь. — Он снова вздохнул и развел руками: — Людей не хватает, не знаем, за что хвататься. Но ничего, наладим мирную жизнь, нам местные товарищи помогают, те, что не были замечены в сотрудничестве с оккупантами…

— Много предателей? — спросил Алексей, провожая взглядом уходящие машины.

— Много, — вздохнул Несмелов. — Военнопленных сюда сгоняли, согласившихся работать на фашистов. А еще в сорок первом ворота колонии для уголовников открыли под Раменкой, ее не успели эвакуировать, слишком быстро мы тогда отступали. Целая комиссия, говорят, работала, отбирали недовольных нашей властью, кому оружие давали, кого во вспомогательные подразделения отправляли. Ну, и прижились тут эти упыри, два года терроризировали местное население… Вопрос позволите? Вы по какому-то конкретному делу?

— Нет, капитан, в отпуск приехали, — улыбнулся Алексей. — Говорят, на Баратынке рыбалка знатная.

— Может, и знатная была, — мрачно отозвался Несмелов. — Только сейчас в ней трупов больше, чем рыбы…

— Что известно по объекту, сооруженному немцами за Шагринским лесом? Там размещалась школа абвера и… парочка сопутствующих учреждений.

— Есть такой объект. Но нам туда дорога заказана, да и слава богу. Там все заблокировано. Нам пришло распоряжение выделить им дополнительный взвод для охраны… как будто бойцов девать некуда.

— Моей группе предписано явиться на объект. Выделите людей для сопровождения? Не волнуйтесь, капитан, они назад вернутся.

— Да езжайте, мне-то что, — пожал плечами Несмелов. — У каждого своя задача. От центра города километра четыре — если на север. Немцы там дорогу хорошую проложили, трудно ошибиться. Выделю людей, если хотите. Только знаете… — Он вдруг помялся и добавил: — Решать, конечно, вам, я не знаю, какой у вас приказ… Уже темнеет, там нет электричества, ноги сломаете в этих подземельях. Лейтенант Ходасевич там был, сопровождал выделенный взвод. Говорит, серьезный объект, но наши его полностью контролируют. Человек тридцать там, все входы-выходы стерегут. Мощные стальные двери заблокированы, без электричества не открыть. Можно подорвать, но тогда есть угроза обрушения подземных конструкций. Утром должны прибыть специалисты, будут разбираться, что там с энергией… Хотите туда — езжайте, но вряд ли найдете, где переночевать. Советую провести ночь в городе, подберем вам жилье, отоспитесь, отдохнете по-человечески, а уж утром — в добрый путь. Решайте, мое дело предложить.

Алексей колебался. Приказа не терять ни минуты вроде не было. Охрана пустит на территорию школы абвера только «Смерш». Какой смысл ходить кругами всю ночь вокруг запертых бункеров?

Люди, собравшиеся на площади, подходили ближе, видимо, ждали, что новая власть в лице коменданта скажет что-то доброе. Немцы убивали, терроризировали, но при них хоть какой-то порядок был. Детишки жались к матерям и бабушкам. В толпе было несколько пожилых мужчин. Алексей перехватил взгляд невысокой молодой женщины. Одета неброско — в длинной юбке, затертом жакете, голова повязана платком, тонкое обостренное лицо, с выступающими скулами, глаза окружали серые круги. Она смотрела как-то странно, потом опустила голову, отвернулась. Ее загородили другие люди.