Чингиз Абдуллаев - Лучше быть святым

В истории еще не было подобных примеров безграничной власти телохранителя над всеми высшими чиновниками страны. Генерал Власик, к примеру, подчинялся самому Берии, генерал Медведев считался сотрудником Андропова. Но и Берия, и Андропов при всех своих недостатках, были политическими лидерами великой страны. Коржаков, не будучи политической фигурой, превратился в таковую благодаря своей близости к Президенту. Теперь всесильный начальник охраны даже решал: пустить к Президенту Директора ФСК или отправить его обратно. Покойный Берия перевернулся бы в своем гробу, узнай он, что его доступ к Сталину будет регулировать какой-то Власик.

Вечером, когда самолет с группой «О» и арестованным Пашковым уже взял курс на Москву, Вадиму Георгиевичу позвонил Директор ФСК.

— Что у вас произошло с этим майором Никитинским — недовольно спросил он.

— Мы проверили, товарищ генерал. Он обвиняется во многих преступлениях, — официально доложил Вадим Георгиевич.

— Каких преступлениях? — Директор был недоволен.

— Целый букет. Это он организовал убийство Билюнаса, Корина, Коршунова, нападение на квартиру группы «Октава». По его приказу убрали чеченцев, стрелявших в Корина, убили Никифорову, Моторина. Этот человек преступник. Завтра утром у меня будут все доказательства.

— А сейчас их у вас нет.

— Есть показания Меликянца.

— Это мелкий мошенник. И на основании этих данных вы арестовываете представителя личной охраны Президента?

— Он убийца. В октябре девяносто третьего года он на глазах у полковника Пашкова застрелил, офицера Семенова.

— У вас есть доказательства?

— Пашков дает показания.

— Пашков еще не в Москве. Он может наговорить в Бельгии все, что угодно.

— Но он будет скоро в Москве.

— Это не аргумент.

Вадим Георгиевич начал понимать.

— Что я, должен сделать, товарищ генерал? — официально спросил он.

— Можно отпустить пока этого офицера под расписку о невыезде. В конце-концов, он же не бандит какой-нибудь.

— Он убийца, — горько ответил Вадим Георгиевич.

— Вы еще этого не доказали, — разозлился Директор ФСК. Упорство старого генерала раздражало его еще сильнее, чем собственная беспринципность. Полчаса назад ему позвонил сам начальник личной охраны Президента.

— Ты уже арестовываешь моих людей, — с явной угрозой в голосе сказал Коржаков, — забыл, как стал Директором?

— Он преступник. На него есть целое досье.

— Это на тебя есть целое досье. В общем так, отпустишь его, а мы здесь разберемся.

Формально Коржаков был даже прав. С офицером личной охраны должен был разбираться он сам, во избежание всяческого искажения информации.

Теперь Директор, слушая возражения Вадима Георгиевича, думал о том, как трудно ему будет отныне работать с этим старым генералом.

— Вы мне приказываете? — тихо, очень тихо спросил Вадим Георгиевич.

— Да, можете считать, что это приказ. Через час прибудет автомобиль с сотрудниками личной охраны. Сдадите Никитинского им под расписку. Все. Выполняйте.

Директор повесил трубку.

В кабинете Вадима Георгиевича стояла тишина.

— Что случилось? — спросил Подшивалов, — его забирают?

Генерал кивнул в ответ.

— Этою можно было ожидать, — невозмутимо заметил полковник, — нам не дали бы его раскрутить ни при каких обстоятельствах. А если он действительно убил этого Семенова? Судя по показаниям Пашкова, это случилось во время октябрьских событий прошлого года. Значит, здесь вполне могут оказаться замешанными и другие лица. Вы же все понимаете, товарищ генерал.

Вадим Георгиевич снова поднял трубку.

— Слушаю, — уже раздраженно прокричал Директор.

— Я подам заявление об отставке, — предложил старый генерал.

— Как вам будет угодно, — с облегчением заметил Директор и повесил трубку.

— Это не выход, — возразил Подшивалов.

— У меня трое внуков, — ответил генерал, — я хочу смотреть им в глаза, ничего не стесняясь.

До приезда сотрудников личной охраны они просидели молча, не сказав более друг другу ни слова.

В приемной послышался шум и в кабинет без доклада бесцеремонно вошел человек.

— Полковник Рогов, — представился он, — где наш майор?

— Сейчас его доставят, — генерал нажал кнопку селектора, — арестованного Никитинского ко мне.

— Вы смелый человек, генерал, — нагло заявил полковник, — арестовываете наших офицеров. А мы считали, что тридцать седьмой уже кончился.

— Он еще впереди — заметил Вадим Георгиевич.