Чингиз Абдуллаев - Лучше быть святым

Чай остывал на столике не тронутым. Бутерброды так и лежали, прикрытые салфеткой. Директор ФСК молчал. Молчал несколько минут. Затем спросил.

— Кто, по-вашему, заинтересован в получении этих документов?

— Только тот, кто мог организовать эти убийства и прослушивание в вашем Центре. Этот человек должен обладать очень мощной силовой структурой, включая целую агентурную сеть и своими исполнителями на устранение моих сотрудников. А это сделать совсем не просто. Значит, профессионалы достаточно высокого класса. Методом исключения можно назвать только пятерых.

— Достаточно, — немного удивленно, сказал Директор ФСК, — и кто эти люди.

— Первый — вы сами.

— Вы меня подозреваете?

— Нет просто перечисляю людей, имеющих реальную власть, агентурную сеть, готовых исполнителей и достаточное количество информаторов.

— Согласен. Другие четверо.

— Примаков, Ерин, Грачев, Коржаков. Реальная власть в стране принадлежит этим четверым. Только один из них мог рискнуть, убирая меня в вашем Центре. Этот человек понимал, на какой риск нужно идти. Выступить против целой структуры ФСК — для этого нужно иметь не менее, сильную структуру. Документы до сих пор лежат там, где мы их спрятали. Весь вопрос в том, кто первый до них доберется?

— Но почему тогда они устраняют ваших людей, вместо того, чтобы договориться?

— Они считают, что мы входим в руководство группы. А с остальными им будет легче договориться, — подумав, ответил Меджидов, — хотя их действия носят несколько хаотичный характер. Слишком прямолинейно меня пытаются убрать, словно я обладаю какой-то закрытой информацией.

— А вы ею не обладаете? — быстро спросил Директор.

— Я знаю очень много, — честно ответил Меджидов, — но не знаю, чего боятся эти люди. И какое мое знание опасно для них.

Директор ФСК молчал. Он вспоминал, внешне сохраняя полную невозмутимость. Он вдруг впервые вспомнил, с каким пренебрежением с ним общались Ерин и Грачев; как часто на заседаниях Совета безопасности у Президента его перебивали, не давая ему возможности выговориться. Как унизительно каждый раз он выпрашивал у Коржакова разрешение увидеть Президента, встретиться с ним. Вспомнил тяжелый, ехидный взгляд Примакова, его колкости. И вдруг понял, что у него появился шанс стать наконец одним из лидеров страны, заняв достойное место в политической иерархии.

— С чего думаете начать? — сухо спросил он Меджидова.

— С элементарной проверки. Моя группа уже действует.

— Вам понадобится какая-нибудь помощь?

— Пока нет, только ваше согласие.

— Согласие на что?

— На установление истины.

— Сильно, — усмехнулся Директор, — хорошо, будем считать, что я не возражаю, но учтите, если вы провалитесь, я первый откажусь от вас. Формально вы террористическая группа, обладающая оружием, деньгами, явками, с участием иностранных граждан. И, кстати, вы находитесь вне закона и вне рамок моей организации. Вам понятен ваш статус?

— Вполне.

— У вас есть какие-нибудь личные просьбы, пожелания?

— Да, я знаю, что вы задержали Костенко. Если можно, пусть его отвезут назад. У него умерла мать. Конечно, его нужно охранять, на всякий случай.

— Распорядитесь, — повернулся Директор к Вадиму Георгиевичу, — еще что-нибудь?

— Больше ничего. Желательно высадить меня где-нибудь поближе к метро.

— Почему вы считаете, что справитесь? — не удержался от вопроса Директор, — мы, целая армия профессионалов, не справимся, а вы — справитесь.

— У нас есть стимул. Они убили наших товарищей. Такого желания работать нет ни у кого из ваших людей. Кроме того, мы не знаем, кому из них можно доверять, — невозмутимо ответил Меджидов.

В этот момент Директор ФСК увидел глаза старого генерала, сидевшего перед ним. Вадим Георгиевич неслышно вздохнул. Директор отвел глаза, ему было стыдно.

Встреча была радостной. Сделав несколько проверок, Меджидов убедился, что за ним нет наблюдения и появился наконец в квартире, где его все ждали. Рассказы и взаимные наблюдения заняли почти три часа, пока наконец Лена Суслова не позвала их обедать. После обеда обсуждение продолжалось. Каждый говорил о своих личных наблюдениях, подчеркивая экстремальный характер ситуации.

— Понимаете, — рассуждал Меджидов, — вместо получения информации они убирают членов нашей, группы. Значит, мы им уже не нужны. То есть, им не интересна наша информация.

— Думаете, они вышли на документы? — спросил Ковальчук.