Сергей Бакшеев - Осколок в голове

Ильяс смеялся громко и гнусно. Перепачканный, мокрый Заколов веселил его до колик в животе. Он сгибался и тыкал пальцем в студента.

– Там змея, – оправдывался Тихон.

– Это рыба. Змееголов. Вкусная! Мы из нее хе делаем. Корейцы научили. Сырая рыба, в уксусе и приправах, пробовал?

– Нет. – Тихон выжал футболку и сложил в нее пойманных рыбешек.

– Что тут у вас? – Над ямой стоял суровый Шакенов. Ильяс резко прекратил смех и ответил грубо, почти вызывающе:

– Студента жизни учу.

Председатель колхоза смолчал. Все направились к машине.

Пока руководители отлучались на рисовые поля, автобусы с милиционером Федорчуком укатили в город. Водовозка сливала воду в цистерну, стоящую рядом с кухней. Там под навесом, не дожидаясь Тихона, уже начали суетиться студентки-поварихи.

В это время наибольшую активность проявил Боня. Он с ходу просек всю критичность создавшейся ситуации, ходил среди парней и со всей возможной страстью агитировал:

– Это что же получается? В какую Тмутаракань нас завезли? Я в святой простоте думал, что здесь будет магазин, мы скооперируемся, купим горючее и дружно отметим это дело. А тут – такая дыра! Чуваки, у нас есть последний шанс спасти ситуацию. Я уже все узнал у водилы. Ближайший магазин – в восемнадцати километрах! Но не беда, сейчас водила рулит как раз туда. Он меня подбросит. Надо срочно скинуться по рублю, по два, и я обеспечу вечером вам праздник. Срочно, чуваки, срочно! Пока не вернулся этот препод с братаном. Неизвестно, что у них в башке закоротит, вдруг объявят сухой закон? Давайте, чуваки, раскошеливайтесь. Некогда.

Он ходил среди ребят и собирал рубли и трешки, радуясь, что выход найден и вечер не будет потерян, глаза его разгорались, а вместе с ними разгорался аппетит.

– Девчонки! – весело обратился он к студенткам. – Добавьте, кто что может на банкет. Вы теперь наши боевые подруги. Как там поется: хлеба горбушку – и ту пополам. Мы с вами один стакан делить будем. Я люблю вас, девчонки! Вы все красавицы!

Собрав пачку мятых купюр, он разложил их на ладони, пересчитал и, довольный, засунул в карман.

– Ну вот, теперь все будет в ажуре. Только я один столько не допру. Санька, – окликнул он задумчивого Евтушенко, – поехали со мной. Назад пехом пойдем. Да ты не дрейфь, я узнал, тут напрямик короткий путь есть.

– Я и не дрейфлю. Что я – девчонка? – обиделся Сашка. Он уже несколько дней не переставая размышлял над решением одной математической проблемы. Здесь ему показалось слишком шумно, и предложение уехать куда-то вдвоем он воспринял как возможность побыть в более спокойной обстановке. – Можно и прогуляться. К ужину как раз поспеем.

– Ну вот и лады. Сейчас я авоськи прихвачу, и отвалим. Садись пока в кабину водовозки, чтобы на глазах не маячить. А то вон, командиры возвращаются, – показал он на появившийся вдалеке газик. – Лучше им не говорить, чтобы не было липших вопросов.

Тихон вывалил на кухонный стол пойманную рыбу и искоса с любопытством разглядывал Лилю, которую не видел после окончания летней сессии. При этом он старательно делал равнодушный вид, поправлял коробки с продуктами, заглянул в печку, но взгляд словно магнитом тянуло к девушке.

Симпатичную Лилю он замечал и в институте, но здесь, в непривычной одежде, в платке, обернутом вокруг шеи и завязанном сзади по-бабьи, в грубых штанах и мужской рубахе, под которой легко угадывалась стройная фигурка, она показалась ему особенно очаровательной. Светлые кудряшки, выбившиеся из-под платка, смешно болтались на лбу и иногда спадали на глаза. Лиля тыльной стороной руки отводила их в сторону и черпала макароны из мешка, сосредоточенно считая пригоршни.

Когда она наклонялась, на ее груди глубже приоткрывался треугольник обнаженного тела. Этот маленький треугольник почему-то притягивал сейчас взгляд Тихона гораздо сильнее, чем едва скрытое летним платьем тело девушки в городе. На загорелой шее подрагивала тонкая нить золотой цепочки. Ее, должно быть, оттягивал вниз кулон или крестик, но что именно, Тихон не мог разглядеть. Невидимое украшение пряталось в маленькой темной ложбинке между девичьих грудок, куда забывший о скромности взгляд Заколова никак не мог протиснуться.

– Ну, ты идешь за водой или нет? – Галя, уперев руки в бока, строго смотрела на Тихона. – Еще рыбу нам приволок. Это же не консервы, ее чистить надо. Ты, что ли, будешь корячиться?

Подхватив ведро и неловко громыхнув им о стенку, покрасневший Тихон спешно выскочил из кухни.