Андрей Орлов - Харбинский экспресс-2. Интервенция

Вот так обстояли дела. Теперь, рассказав о них вкратце, можно вернуться к текущим событиям.

…Ветер в районе Пристани – порывистый, с запахом тины и китайского пресного хлеба – задувает прямо в лицо. Ворошит конские гривы, взметает юбки бабам – а их среди собравшихся любопытных, пожалуй что, большинство. Шевелит рогожу, которой прикрыт печальный груз на двух унылых казенных дрожках.

– Когда обнаружили? Кто? – спросил Грач у топтавшегося сзади квартального.

– Так что в пятом часу, – ответил тот. – Бабы на реку шли, белье полоскать. Видят – в заводи мешки на воде качаются. Им бы, дурам, сразу людей кликнуть. Так нет, сперва сунулись сами. Будет теперь воспоминаньице на добрую память. И то сказать – страховитое зрелище. Ну да вы и сами увидите.

– Где следователь? – хмуро спросил Грач.

– Послали уже. Да навряд ли скоро прибудет, – ответил квартальный. И пояснил: – Женатый он, второй месяц.

Его молодцеватость и словоохотливость были вполне объяснимы: на должность квартальный надзиратель был поставлен недавно, исправлял ее всего вторую неделю, так что спрос будет с участкового пристава. От этого квартальный испытывал приподнятость настроения – если вдруг он дело раскроет, то и заслуга его. А коли нет, то ответ-то держать начальнику. Обыкновенно бывает в точности наоборот, однако сейчас налицо исключение, которое, как известно, лишь подтверждает правило.

Но вот Грач был недоволен. Поднял его дежурный ни свет ни заря. А ноги-то не казенные, от вчерашнего не отошли. Это когда за опийной курьершей гонялись. Теперь бы выспаться всласть иль вовсе испросить выходной. А что? Заслужил. И тут на тебе – в шесть утра изволь подыматься и катить чуть не на край света! Да и вообще, пара утопленников в мешках – невесть какая редкость. Могли бы вполне подождать, когда присутствие начнется, – им теперь некуда торопиться.

Но курьер, прибывший от дежурного, сказал, что дело срочное, непростое, и сыскная полиция непременно нужна.

Ничего не поделаешь, пришлось собираться. Хорошо хоть казенную коляску прислали.

Кроме двух городовых и квартального (это не считая любопытных), был здесь судебный доктор – угрюмого вида господин с заспанным лицом. Доктор оказался незнакомым. Неудивительно: теперь многие из судебных медиков поступили к Колчаку в войско. Там намечалось настоящее дело. А здесь что? Рутина. Да и перспектив никаких.

Сей доктор держался индифферентно, засунув руки в карманы длиннополого сюртука, и всем своим видом показывал: «По собственному почину и пальцем не шевельну».

Хорош эскулап, нечего сказать.

– Чего встали, открывайте, – буркнул Грач, подходя ближе к первым дрожкам.

Городовые сдернули с них рогожу. Толпа ахнула, подалась вперед. Бабы закрестились. Одна молодка даже сомлела – ее, обмякшую, на руках потащили к реке.

Но Грач увиденного пугаться не стал. Всякого насмотрелся. Хотя и неприятно, конечно.

На дрожках лежал труп. Мужской, в форменном сюртуке, залитом кровью, безобразно испорченном. Но все-таки вполне узнаваемом. Да что там сюртук! И сам труп был далеко не в порядке – голова покоилась отдельно, уложенная между ног и прикрепленная там веревками за уши. Она таращилась на окружающих из-под прикрытых век – вроде как с осуждением. В общем, было отчего размориться неподготовленному человеку.

Но даже и без головы Грач бы признал убиенного – по сюртучку полицейскому. Именно в таком любил щеголять бывший чиновник стола приключений Вердарский. Хотя для дела этого вовсе не требовалось.

– Ну, – сказал Грач квартальному, который несколько побледнел, хотя и старался держаться, – пойдем, взглянем, что там еще.

На вторых дрогах – та же картина. Труп на спине, голова меж ног. Спутанная борода уставилась в лазоревое июньское небо. Но личность незнакомая. По виду – то ли крестьянин, то ли извозчик.

– Кто это? – спросил Грач у квартального. – Установили?

– Никак нет, – отвечал тот. – Не успели.

– Ну так установите!

– Слушаю. И второго, который вроде чиновник, тоже?

– Не надо, – мрачно ответил Грач. – Этого знаю. Из наших.

– Господи… – прошептал квартальный, сдернул фуражку, перекрестился и сочувственно посмотрел на первые дроги.

«Не будет у него карьеры, – мельком подумал Грач. – Впечатлителен больно. Да и не в меру жалостлив».

– Что скажете? – спросил он, подходя к судебному доктору.

Тот пожал плечами:

– Несомненно, хунхузы.

– Кто? Убитые?