Чингиз Абдуллаев - Исповедь Сатурна

Мне было все равно, что они сделают со мной. Единственное, что меня по-настоящему беспокоило, была судьба Кости. Ведь если меня действительно уберут в Монреале, то мафия может решить, что Костя слишком много знает. К тому же его никто не станет искать, и в иммиграционной службе США решат, что еще один бывший российский гражданин получил визу и обманом остался в стране, решив не возвращаться домой. Если я правильно рассуждаю, то Константина не должны оставить в живых. Значит, я обязан иметь гарантии. Только в том случае, если его посадят на самолет, улетающий в Россию, я сяду в поезд, направляющийся в Монреаль. На меньшее я не имею права соглашаться, иначе его просто убьют.

Утром, сойдя с поезда, я взял такси и сначала поехал в офис телефонной компании, чтобы узнать некоторые подробности о номерах телефонов, которые я списал у Оглобли. Довольно быстро выяснилось, что кроме личного телефона мистера Барлоу мои наблюдатели звонили в Нью-Йорк какому-то Семену Ерофееву. Из телефона-автомата я набрал его номер и, услышав ответ, повесил трубку. Это был тот самый «советник», его голос я сразу узнал.

Оставалось только взять машину напрокат и поехать к его дому в Бруклине. Ерофеев жил один. Хотя бы в этом мне повезло. Он не успел выйти из дома, когда я оказался рядом с ним. Пистолет, который я отобрал у Оглобли, был со мной, и я вдавил его в бок этого наркомана так, чтобы он почувствовал боль. Нужно сказать, что он повел себя как настоящий мужчина, даже не испугался. Или у него уже была та стадия распада, когда ничего не боишься?

— Чего тебе нужно? — спросил он.

— Где мой сын? — я стоял рядом с ним и готов был нажать на курок, чтобы всадить в эту гниду всю обойму. Но он явно не торопился умирать.

— Езжай к Барлоу, — посоветовал он мне, — все у него узнаешь.

— А я у тебя хочу узнать. Где мой сын?

— С ним все в порядке, — ответил Ерофеев. Он закрыл глаза, потом открыл и вдруг жестко сказал: — Убери пистолет. Кожу порвать можешь.

Я невольно чуть ослабил давление. Он кивнул, словно просил меня о пустяковой услуге. Потом огляделся по сторонам.

— Ты так не дергайся, Левша. Ни к чему это. Лучше веди себя спокойнее и все будет нормально.

— Советы своему шефу давать будешь, — зло прошипел я, — а мне скажи, где вы моего сына спрятали.

— Да найдут его тебе, — сказал Ерофеев. — Ты лучше подумай о себе, — он огляделся по сторонам. — Ничего у нас не вышло, — вдруг сказал он. — Убери ты свой пистолет! Утром мне звонил Чезаре Кантелли. Ты даже не слышал про такого. И не нужно тебе слышать. Они все знают. Знают, как мы тебя подставить хотели и как убрать решили. Вот он меня и предупреждал. А ты знаешь, что значит такое их предупреждение? Выходит, что ты говоришь с живым мертвецом. Поэтому убери пистолет, не нужно им размахивать. Ничего с твоим сыном не случится…

— Кто такой Кантелли? Я ничего не понимаю.

— Человек такой забавный, — улыбнулся Ерофеев. — В общем, все кончено, Левша…

Он не договорил. Из проезжавшей машины раздались три выстрела. Все три — в Ерофеева. Несчастный рухнул мне на руки. Автомобиль, из которого стреляли, скрылся за поворотом, я даже не успел повернуть голову.

— Гримасник, — улыбнулся сквозь кровавую пену Ерофеев. — Он тебя завтра продублирует…

Кажется, он хотел сказать еще что-то, но не сумел. Он умер прямо у меня на руках. Вся беда американских киллеров в том, что они не делают контрольного выстрела в голову. И поэтому жертвы в Америке иногда выживают или умирают в больницах, успев дать показания. А некоторые даже выступают потом на суде. То ли дело наши родные убийцы. Они так человека изрешетят, чтобы ни один врач залатать не смог.

Я уложил покойника на тротуар и поспешил уйти. Мне сейчас никак нельзя встречаться с американской полицией. Поэтому я и решил поехать в офис мистера Барлоу, тем более что должен был явиться туда к одиннадцати утра, как мне и приказывали. На машине, взятой напрокат, я поехал к мистеру Барлоу в его нью-йоркский офис.

У меня с собой был тот самый пистолет, который я отобрал у Оглобли. И нужно же случиться такой встрече! В приемной Барлоу сидел Оглобля с пластырями, наложенными на обезображенное лицо. Увидев меня, он вскочил, готовый ринуться в драку, но секретарша Барлоу — довольно симпатичная блондинка — испуганно вскрикнула, и охранник, сидевший в приемной, недоуменно взглянул на меня.

— Меня ждет мистер Барлоу, — твердо сказал я и, увидев, что Оглобля сделал несколько шагов по направлению ко мне, не стал отступать.