Максим Шахов - Южный поток – forever!

– Кто нам мешает, тот нам и поможет?

– Да! Именно… – кивнул Купер. – Если вы вдвоем умудрились сорвать столь тщательно подготовленную операцию, то логично предположить, что при правильном подходе вы вдвоем сможете помочь провести аналогичную… Верно?

– Смотря какой использовать подход, – пожал плечами Логинов. – Вы подкупили Апостолакиса?

Чарльз Купер лукаво посмотрел на Логинова:

– Мы с вами профессионалы высокого уровня, верно? И вы прекрасно понимаете, что это вовсе не тот ключик, которым можно заманить Апостолакиса в лабиринт. Просто пытаетесь скачать с меня информацию.

– Верно! – улыбнулся Логинов и, наклонив голову, потянул через пластмассовую трубочку мартеля. – Так что там насчет лабиринта, Чарли?

– Да насчет лабиринта, Виктор, все просто, – улыбнулся в ответ Купер. – Заманить в него можно любого. Просто нужно подобрать соответствующую наживку и разложить ее через правильные промежутки. И тогда тот, для кого она предназначена, сам не заметит, как окажется в лабиринте. И как из него выберется…

– Значит, тебе удалось заманить Апостолакиса в лабиринт?

– Само собой. И тебя тоже, Виктор! – улыбнулся Купер. – Знаешь, как я назвал операцию?

– Как?

– «Лабиринт Минотавра»!

– Выходит, Минотавр – это ты?

– Можно, конечно, сказать и так, – кивнул Купер. – Потому что вы с Фанисом, ни о чем не догадавшись, оказались в моем лабиринте. Но мне, честно говоря, не очень нравится выступать в образе ужасного человекобыка. Мне ближе роль Ариадны!

– Ариадны? – с напускной веселостью спросил Виктор.

– Да! – кивнул Купер. – Потому что я приготовил для вас с Фанисом нити, которые выведут вас из лабиринта к новой счастливой жизни!

– Ага! – сказал Виктор. – Насколько я помню из школьной программы, Чарли, славный киллер по имени Тесей, для которого сводная сестра Минотавра Ариадна протянула нить, в благодарность на ней, как бы это сказать, женился… Кому из нас достанется эта честь? Мне или Фанису?

– Ну, не нужно все вопринимать так буквально! – засмеялся Купер. – Хотя в принципе аналогия в данном случае вполне уместна. Твоя ниточка для выхода из лабиринта – брачный контракт, Виктор!

– Камера в порядке? – спросил Стаматис.

– Да, – кивнул Фанис.

– Ну что же, тогда давайте приступать… Сейчас к нам войдут наши товарищи, которые приведут в исполнение справедливый приговор от имени греческого народа. Они сделают заявление, после чего вы сможете задать им несколько вопросов. Скажем, пару… Вам нужно время, чтобы подготовиться?

Апостолакис покачал головой.

– Я думаю, справлюсь и так.

– Не сомневаюсь! – кивнул Стаматис. – Вы будете делать какой-нибудь предварительный комментарий до их прихода?

– Наверное, это будет смотреться несколько фальшиво.

– Решать вам! – пожал плечами Стаматис. – Да, забыл сказать, в целях конспирации наши товарищи будут говорить измененными голосами и с закрытыми лицами. Но это, я думаю, понятно…

– Да, конечно!

– Тогда последнее! Прошу понять меня правильно, мы отнюдь не ограничиваем вас в вопросах, но они должны быть такими, чтобы ответы не требовали выдачи конфиденциальной информации.

– Я понял, – кивнул Фанис.

– Ну, тогда занимайте позицию…

С этими словами Стаматис стал позади Фаниса, чтобы не попасть в кадр. Водитель и его напарник по ходу разговора нырнули в коридор, так что теперь Фанис оказался один перед задней дверью гаража.

Несколько секунд спустя она открылась, и в гараж вошли двое мужчин. Брюки и туфли на них были обычные, а вот куртки – камуфляжные. На головах мужчин были черные маски с прорезями для глаз. В районе рта под маской шедшего первым что-то выпячивалось. Фанис сперва удивился, но тут же сообразил, что это устройство для искажения голоса. Оба мужчины были экипированы висящими на шеях автоматами.

Фанис Апостолакис включил видеозапись. За спиной он услышал легкий шорох. Это Стаматис заглядывал через плечо Фаниса на дисплей, чтобы увидеть картинку. Мужчины в масках тем временем остановились у голой стенки гаража и повернулись к объективу. Один из них воинственно вцепился руками в автомат и проговорил явно написанный Стаматисом текст на греческом:

– Сегодня знаменательный для Эллады день! Революционная группа «17 ноября» выходит из подполья, где она пробыла несколько лет! Большая часть наших товарищей брошена в тюремные застенки, но мы продолжаем борьбу за справедливость и права эллинского народа! Пришло время очистить авгиевы конюшни нашей политики от накопившегося за эти годы гноя! Сегодня мы положим начало этому процессу! Рыба гниет с головы, поэтому, от имени и по приговору эллинского народа, первым справедливую кару получит погрязший в коррупции и продавший за взятки интересы трудящихся Эллады премьер-министр. – Второй мужчина в маске в это время развернул увеличенную до размеров настенного портрета фотографию премьера, явно взятую из какого-то таблоида. На ней премьер был запечатлен ловким коллегой Апостолакиса на каком-то закрытом обеде. В одной руке он держал бокал, в другой – наколотый на вилку кусок красной рыбы. Пьяно смеясь, премьер косился куда-то в сторону. – Продажным политиканам не место у руля Эллады! – провозгласил первый мужчина. Второй в это время щелкнул зажигалкой, поднеся ее к нижнему углу портрета. Угол загорелся, пламя голубыми змейками метнулось по краям фото и начало стремительно подступать к лицу премьеру. Оно вдруг скукожилось и начало темнеть. Всего несколько секунд спустя на обгоревших щеках появились зияющие дыры. Потом пламя рванулось вверх, одним махом проглотив глаза и лоб премьера. Державший фото мужчина поспешно разжал пальцы, и догорающее фото упало на пол. Первый мужчина продолжил: – Вторым понесет заслуженную кару капиталистический эксплуататор и бесстыжий олигарх, наживший на страданиях эллинского народа миллионы, Феофилактос Манолас! Он скупил оптом наших политиков и вместе с ними предается разврату, пьянству и чревоугодию в то время, как эллинский народ страдает от последствий экономического кризиса. – Второй мужчина в маске развернул портрет Феофилактоса Маноласа. Тот тоже был взят из бульварной газеты, и на нем Манолас живо напоминал жирного похотливого хряка. – Смерть кровавым эксплуататорам! – провозгласил первый мужчина.