Михаил Серегин - «Косяк» авторитета

– Каким ветром занесло вас сюда, почтенные? – ухмыляясь, поинтересовался он у телохранителей Романовой. – Не думал я, Бугор, что ты музыку классическую любишь.

– Ну, я тоже много чего раньше не думал, – отозвался старший группы. – Потому и говорят: век живи, век учись!

– Что-то вашего командира не видно, – стараясь говорить безразличным тоном, Батон все же не мог не поинтересоваться, приехал Крытый на концерт племянницы или нет?

– А мы без командира живем, – отозвался Колюня. Он не выдержал и все же влез в разговор. – А вот твоего Блондина что-то я не наблюдаю. Или он вас одних на экскурсию сюда отправил?

– Да сейчас должен будет подъехать, – не обращая внимания на насмешку, отозвался Батон. – Решил послушать, как племянница Крытого играет!

«Только ли послушать?» – насторожился Бугор. Перед отъездом он имел разговор с Лысым, близким другом Крытого, и тот предостерег его, назвав в числе первых возможных недругов именно Блондина. Так и сказал: «Крытый недавно рамс между ним и Боксером раскачивал. Присудил по Боксеру по совести. Так Блондин на него теперь кипятком сикает – сумма крупная Лене отошла!»

– Ну-ну, – односложно прокомментировал услышанное заявление Бугор.

Разговора не получалось, и выпить Батону никто не предлагал. Да и сам он не особенно-то хотел общаться с «синими» больше необходимого. Узнал, что Крытый не приехал, и можно отваливать к своим.

– Бывайте, – буркнул он на прощание всем троим сразу и отошел к своему столику.

Бугор даже не затруднил себя ответом.

Антипатия между людьми Крытого и Блондина была давняя.

Красавчик вместе со своим футляром и не думал присоединяться к музыкантам. Наоборот, он опять же незаметно отделился от общей массы людей и, миновав гримерные и еще какие-то служебные комнаты, остановился. Подождал, пока покурят двое мужчин, и поспешил подняться на технический этаж по внутренней лестнице.

Трудно передать состояние Блондина в то утро. Бешенство – слабо сказать. Он рвал и метал в своем номере. Финские «братья» мало чем смогли помочь в прояснении обстоятельств гибели Зайца. Они лишь сумели достать копию протокола, где была зафиксирована смерть от отравления угарным газом. Ганин совершенно не поверил в несчастный случай. К тому же никаких денег полицейские при покойном не нашли. Значит, толстого мудака убили и забрали деньги. Его, Блондина, деньги! И где теперь их искать, было совершенно неясно!

«Кто, кроме покойного Мещеркина, знал о скрывавшемся Зайце? Как полковник об этом разнюхал и как к нему попал телефонный номер бизнесмена?» – в который раз задавал себе вопросы Пал Саныч и в который раз оказывался в тупике.

Второе, что взбесило Ганина, так это совершенно непонятный разговор с Дато. Когда Ганин позвонил ему, грузин просто отказался говорить с ним по телефону, оставив все обсуждения до личной встречи. А надо было сказать только – взял деньги или нет! Теперь и так понятно, что в Питере что-то пошло наперекосяк!

«Зря Пончика послушал, – неожиданно подумал Ганин, – на Крытого попер. Сразу ведь подумал, что деньги он отдавать ни за что не будет! Поверил идиоту! Крытый, Крытый, – неожиданно мысль приняла другое направление. – Вот кто мог пересечься с Мещеркиным! Точно, козел шустрый был, мог заинтересоваться, зачем это мне потребовалось закрывать смотрящего! При задержании у него записную книжку изъяли, а полкан телефончик-то и перекатал!..»

В дверь номера раздался осторожный стук, прерывая его размышления.

– Да! – рассерженно рявкнул Ганин. Он до смерти не любил, когда прерывали его размышления.

В щель робко просунулась большая голова его помощника.

– Павел Александрович, на концерт ехать пора.

– Езжайте пока без меня. Я с местными перечирикаю, потом туда подъеду. С девчонки – глаз не спускать!

– К ней Крытый своих синяков приставил.

– Знаю… постой! Они на машинах приехали, девчонку уже у парома встречали… Ну-ну!..

– Что-нибудь не так, Павел Александрович? – заметив по лицу босса, что тот натолкнулся на определенную мысль, поспешил поинтересоваться Батон.

– Все, иди, не мешай думать! – отмахнулся от него Ганин. – Стой! – тормознул он вдруг не успевшего закрыть за собой дверь помощника. – Если в театре вдруг Крытый объявится, звони немедленно!

– Понял!

– Теперь иди!

Оставшись один, Ганин глянул на часы. До стрелки с лидером обосновавшейся в Финляндии русской команды было еще целых полчаса.