Сергей Зверев - Морской волкодав

– Сыну пора в сад, – посмотрев на часы, сказала Оля.

– Я побуду и один, спасибо, что пришли. – Павлов порылся в карманах. – Кстати... только сейчас вспомнил, что я остался без мобильника. Дай, пожалуйста, свой.

– Без проблем. Тебе он нужнее, – улыбнулась жена.

Распрощавшись с семьей, Михаил Павлов присел на скамейку. Из головы все никак не лез выпуск новостей и разговор в палате. Полундра задумчиво почесал подбородок и набрал номер.

– Здравия желаю... Я прошу о встрече. Кажется, есть интересующая вас информация из моего прошлого опыта… Да, в связи с ураганом, – бросил он в трубку.

Тихий больничный дворик с его аккуратными клумбами и проложенными между ними тропинками так и дышал спокойствием и умиротворением. На уютных скамейках, под сенью многолетних верб, отдыхали и вели ни к чему не обязывающие разговоры пожилые люди. Немногочисленная молодежь держалась особняком, играя в карты на аккуратно подстриженном газоне. Проигравшие то и дело поднимались с травы и выполняли нелепые пожелания выигравших.

Подростковой фантазии не было предела. Кто-то становился под дерево и несколько десятков раз кукарекал, пытаясь сымитировать горластого петуха. Кто-то сбрасывал куртку и под возмущенные возгласы и осудительные взгляды престарелых людей совершал обход по периметру больничного дворика. А кто-то и вовсе подбегал к какой-нибудь медсестре и признавался ей в любви.

На крыльце с незажженной сигаретой в пальцах сидел молчаливый Михаил Павлов. Время от времени он поднимался с нагретого солнцем бетона и неторопливо прохаживался по узкой тропинке, после чего вновь садился на ступеньки. Уже целых два часа он не мог найти себе места.

Воспоминания о случившемся в море не отпускали его ни на секунду. Он снова и снова прокручивал в голове те трагические события, винил себя за то, что не настоял на том, чтобы командир гидрографического судна вернулся на базу – под прикрытие мола. И чем дальше Полундра углублялся в свои размышления, тем угрюмей и болезненней становилось его лицо.

Скрежет раздвижных ворот вернул старшего лейтенанта Павлова в реальный мир. Он поднял голову и посмотрел на въезжающую во внутренний больничный дворик черную «Волгу» с военными номерами. Тонированные стекла надежно скрывали от посторонних глаз ее пассажира.

– Оперативно отреагировали. Значит, и у них есть сомнения, – приободрился Полундра.

Машина обогнула ряд клумб и остановилась напротив крыльца. Лицо Полундры, отразившееся в зеркальной тонировке бокового стекла, медленно заколыхалось – стекло поползло вниз. Из затемненного салона пахнуло резким и ненатурально густым освежителем «Елочка».

– Старший лейтенант Павлов? – донеслось из чрева «Волги».

– Так точно. – Полундра кивнул.

Задняя дверца открылась, и рука пассажира, спрятавшегося в полумраке салона, в приглашающем жесте указала на свободное место.

– Оперативно, однако, прибыли, – опустившись на мягкое сиденье, выдохнул старлей.

– Прокатимся немного. Вы не возражаете? – с переднего сиденья на Павлова смотрел моложавый человек в очках.

– Да. Но... – хотел было возразить Михаил.

– Не беспокойтесь. Мы уже поговорили с вашим лечащим врачом. Он не возражает, – мужчина на переднем сиденье выпрямился и коротко кивнул.

Водитель тронул машину с места. Под любопытные взгляды пенсионеров «Волга» выехала за ворота госпиталя и медленно покатила по запорошенной сорванными во время шторма листьями дороге.

– Контр-адмирал Косенков, – представился сидевший рядом с Полундрой седовласый мужчина. – К сожалению, раньше с вами, старлей, не встречались, но наслышан, наслышан… А это полковник Лавринович, – представил он очкарика на переднем сиденье, не уточняя структуры, к которой тот принадлежал, хотя несложно было догадаться, что это ГРУ. – Мы вас внимательно слушаем.

– Это было в 1991 году... – начал Михаил Павлов.

Из уст старлея звучали только короткие точные фразы. Он вспомнил то время в деталях. К нему вернулись даже звуки, запахи, оттенки красок. Ведь это был первый раз в его жизни, когда он оказался за границей.

Летом 1991 года Михаил Павлов был еще неопытным курсантом, полным надежд и иллюзий. Тогда он даже толком не задумывался о своей будущей службе, а просто постигал азы подготовки боевых пловцов. Изо дня в день читал учебники по военно-морскому делу, усердно тренировался, во всех испытаниях стремился быть первым, надеялся закончить училище на отлично. Упорство и настойчивость были в итоге вознаграждены. Зарекомендовав себя перед начальством, молодой человек вскоре был направлен с группой таких же новоиспеченных боевых пловцов на Кубу.