– Старайся водить аккуратно. А если остановят, сунешь гибэдэдэшнику пятьдесят баксов, и он от тебя отстанет.
Тоня густо покраснела:
– У меня нет таких денег.
Бушков вытащил из кармана толстое кожаное портмоне. Открыв его, отсчитал десять соток и протянул их Тоне.
– Это тебе… На мелкие расходы…
– Нет! – Она вскочила с такой поспешностью, что едва не опрокинула стул. – Я не могу взять у вас деньги!.. Вы и так для меня столько сделали!
– Я для тебя еще ничего не сделал, – сухо отозвался Бушков. – И деньги ты возьмешь.
Тоня смотрела на него, словно завороженная. И вдруг ее озарила мысль, что Марат Алексеевич и есть ее отец! Тогда его трогательная забота и желание участвовать в ее судьбе вполне объяснимы.
«Даже если я и ошибаюсь, он все равно хороший человек, – подумала Тоня. – А обижать хороших людей нельзя… Значит, мне придется взять эти деньги… Конечно, не просто так, а в долг…»
В этот момент она чувствовала, наверное, то же самое, что и Золушка из сказки, у которой в одну прекрасную ночь появилось все – шикарное платье, карета, кучер и, конечно же, принц… Да, чтобы ощутить себя совершенно счастливой, Тоне не хватало только одного – прекрасного принца. И хотя еще несколько часов назад она клялась себе, что ни за что не станет встречаться с Олегом Морозовым, в свете последних событий это решение показалось ей слишком поспешным.
«Мне надо его увидеть! Хотя бы для того, чтобы в последний раз посмотреть ему в глаза, прикоснуться к его волосам, услышать его голос… И чтобы сказать, что я уезжаю из этой страны… Навсегда…»
* * *
Эдик явно был доволен результатами операции, но еще больше собой. По-царски восседая на переднем сиденье джипа и затягиваясь «Мальборо», он широко улыбался и мучил рыжеволосого водилу Яроша пространными рассуждениями о добитых подмосковных дорогах и недобитых в Косове американцах. Время от времени он вспоминал об Олеге, сидевшем позади и прикованном наручниками к наддверной ручке. Вспоминал лишь для того, чтобы презрительно бросить ему: «Ну, как дела, суслик?» или «Смотри-ка, еще дышит». В ответ Олег молчал, и Эдик тут же терял к нему всякий интерес, доставал новую сигарету, и это означало, что его монолог выходит на очередной круг.
И хотя их «общение» длилось всего полчаса, Эдик с его апломбом уже успел порядком осточертеть Олегу.
«Слава богу, что не замочили прямо на квартире, – успокаивал он себя. – А то ведь могли. Еще как могли! И на том спасибо. Значит, у меня все еще есть шанс выбраться из этой передряги…»
Олег огляделся по сторонам – ехали они явно не на Лубянку, но и не в сторону загородного шоссе.
«А из этого следует, – констатировал он, – что, во-первых, их интерес ко мне не слишком велик. И, во-вторых, что более важно, вряд ли они сегодня заставят меня рыть собственную могилу где-нибудь в пригородной роще…»
На душе немного полегчало, и Олегу вдруг подумалось, что все обойдется. Только бы не сорваться, держать себя в руках и, главное, не обращать внимания на дурацкие шуточки Эдика. Впрочем, Эдик казался ему не самой большой бедой в этом мире. Мир терпел и не таких. А вот держать окольцованные руки над головой оказалось испытанием куда более мучительным, чем это можно было себе представить. Как только водитель нажимал на тормоз, поворачивал или вдруг попадался неровный участок дороги, сталь браслетов безжалостно впивалась в запястья, нарезая на коже красные круги. А в последние пять минут боль стала и вовсе нестерпимой – машина пошла рывками, и причиной тому был ехавший впереди «жигуленок». Едва Ярош собирался обойти его по третьей полосе, как «жигуленок» предпринимал тот же маневр, перекрывая дорогу. Когда они откатывались на вторую полосу, водитель «жигуленка», как бы дразня их, освобождал третью.
Эдик и Ярош, пыхтя от злости, крыли лихача на чем свет стоит, но ничего поделать было нельзя. Не помогла даже выставленная на крышу мигалка. Естественно, долго продолжаться так не могло. Послабее нервы оказались у Яроша – не выдержав, он что было сил ударил по газам и взял влево. Но «Жигули» ни с того ни с сего резко затормозили. Ярош крутанул руль, пытаясь уйти от столкновения. Но слишком уж маленькое расстояние их разделяло, и эфэсбэшный джип со всего маху въехал в багажник «Жигулей», вдавив его наполовину.
Больше всех от этого столкновения пострадал самый невинный – Олег. От удара его сорвало с места, наручники впились в запястья, сорвав кожу до крови, а голова от удара о металлический каркас переднего сиденья едва не превратилась в лепешку. Тем не менее на Олега никто не обратил внимания.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу