Сергей Зверев - Тени в раю

Прелясковский громко и угрожающе заорал:

– Заткнись! Молчи, паскуда…

– Не надо нервничать, – спокойно ответил я, высокомерно поглядывая на скрюченный указательный палец, чья напряженная фаланга нервно замерла у спускового крючка, – лучше объясни, зачем ты кончил Андрея?

Мент перевел сбившееся дыхание и немного сбивчиво заговорил:

– Этот тупорылый идиот решил, что он самый крутой на всем белом свете, и принялся меня шантажировать – ведь ему было прекрасно известно, кто я. Ялта – город маленький, а самое главное… Зачем он мне такой нужен? Тем более он прекрасно понял, кто…

Гнусный ментяра на какие-то несколько секунд замялся, и мне пришлось прийти на помощь – закончить за него:

– …кто она. Ты это хотел сказать?

– Не важно, – отмахнулся от меня капитан, – главное, что когда Андрей получил у Кораблева деньги, то попытался с ними слинять, но человеческая жадность не имеет границ. Он разумно предположил, что я не знаю об этом, поэтому захотел стрясти с меня ту сумму, которую я обещал заплатить за выполненное задание. – Глаза говорящего заволокло пеленой, как будто он заново переживал волнительные минуты…

Оказалось, что Прелясковский назначил Андрею встречу в той самой избушке. Продажный телохранитель прибыл туда с заветным чемоданчиком на такси и вошел в дом. Сперва рассказал, как убивал меня с Аликом. Мент поверил и пригласил Андрея к поленнице – мол, там твоя доля. После чего пристрелил на месте и забросал дровами… Закончив разглагольствовать, капитан громко откашлялся и произнес:

– Ну что, удовлетворил свое любопытство?

Я кивнул и в свою очередь поинтересовался, не отводя взора от ствола:

– Ну, со мной понятно – я давний кандидат в покойники, а как же он? – Моя рука вытянулась в сторону онемевшего Фролова. – Прокурор ведь ни при чем.

– На данном этапе он слишком много знает, – улыбаясь, ответил Артур, – так что с ним вопрос ясный. Между прочим, неплохо бы получить назад денежки. – Последняя фраза прозвучала в приказном тоне, не терпящем никакого возражения. – Подай мне чемоданчик.

Мои пальцы уже нащупали удобную ручку заграничного атташе-кейса, стоящего у письменного стола.

Но прежде чем отдать требуемое противнику, я назидательно произнес:

– Зря ты так – этот саквояж не принесет тебе счастья. Послушай доброго совета – как можно дольше не открывай крышку.

Проговорив это, я передал кейс оперу.

Вопреки сделанному мной предупреждению капитан захотел сразу же заглянуть внутрь, на какой-то миг упустив меня из виду.

Воспользовавшись любезно предоставленной мне возможностью, я рванулся вперед, но тут же был остановлен на полдороге.

Пистолетное дуло изрыгнуло из себя яркую вспышку порохового пламени, а затем прозвучал оглушительный шум выстрела.

Мне не раз приходилось переживать подобные минуты, включая и специальную практику, но сказать, что я привык к подобным неожиданностям, было бы верхом бестактности и чванства. Рубашка на груди разверзлась кровавым отверстием, и я ничком рухнул на пол у ног противника.

Почти мгновенно до слуха долетел повторный выстрел, и я молил бога, чтобы он не был контрольным, в голову.

Но опасения оказались напрасными – вслед за резанувшим барабанные перепонки звуком послышался громкий стук падающего тела, и рядом со мной растянулся бедолага Фролов, выпучив немигающие глазки на собственный потолок.

Торопливые шаги удаляющегося мента-оборотня перекрыл тихий щелчок захлопнувшегося замка, который поставил жирную запятую во всей этой необычной истории.

Когда все звуки смолкли, я смог неторопливо подняться на ноги и осмотреться – на том месте, где только что лежало мое «бездыханное» тело, осталось лишь мокрое пятно темно-бурого цвета.

Такая же лужа образовалась и под несчастным хозяином квартиры, который продолжал бессмысленно пялиться на покачивающуюся люстру.

– Гражданин прокурор, – тихонько позвал я, – вставайте – концерт окончен.

Остекленевший взгляд неожиданно приобрел осмысленное выражение, а морщинистые веки с седыми ресницами часто заморгали – кряхтя и отдуваясь, Фролов поднялся на ноги и сказал:

– Да, здорово он нас «шлепнул», аж мурашки по коже, как вспомню.

– В вашем лице вся наша драматургия безвозвратно утратила недюжинный талант. Таких выдающихся драматических актеров, как вы, можно по пальцам пересчитать!

Прокурорский работник замялся, как робкая нецелованная девчонка, впервые получившая в свой адрес вполне заслуженные комплименты от малолетнего ловеласа: