Сергей Зверев - Спасти Париж и умереть

– Здесь довольно детальное описание, – ответила Адель, прочитав заметку. – Скорее всего смогу достать, – подумав, добавила она.

– Хорошо. Когда достанете, дайте мне знать, но мина пока пусть останется у вас.

Курт был готов распрощаться с ней и даже взялся за ручки кресла, чтобы встать, но тут Адель произнесла:

– Мы готовим восстание… Во время восстания вы как эсэсовец можете пострадать!

– Да? – насмешливо произнес Курт. – Что же вы предлагаете, моя юная подруга?

– У нас есть некоторое количество удостоверений, подписанных генералом де Голлем. Обладатель такой бумаги будет застрахован от возможного покушения, от любых неожиданностей…

– А вот это по-настоящему интересно, – Мейер снова опустился в кресло. – Раздобудьте мне такой документ, хотя бы один…

– Хорошо!

Девушка поднялась и ушла. Курт еще некоторое время сидел на прежнем месте и смотрел ей вслед. Рядом грохотал ипподром. В голове Мейера возникали интересные планы. А потом он вспомнил Адель и подумал, что с такой девушкой вполне можно работать.

Высокий блондин в это время поставил недопитую рюмку аперитива на прилавок и двинулся за удалявшейся Адель.

В кабинете Кнохена, расположенном на улице Соссэ, сидели Серафим Никольский и сам хозяин кабинета. Вернее, нельзя было назвать человека, сидевшего перед оберштурмфюрером, кем-то еще, сейчас это был Семен Ботун – что-то в лице его выдавало провокатора. Ботун расслабился, и в нем проступила истинная личина.

На столе между собеседниками стоял портрет Курта Мейера. Портрет был без рамки. Этот портрет и еще то, что окно кабинета было плотно зашторено, рождало странное чувство – словно двое сидели у могилы штандартенфюрера Мейера.

– Вас никто не видел? – спросил Кнохен.

– Разумеется, нет, – сказал Ботун. – Я уносил портрет весьма осторожно.

– Значит, вы полагаете, он вместе с ними? – Кнохен кивнул на картину.

– Совершенно верно… – растянул в улыбке губы Ботун. Добавил: – Ох и ловко он вас провел!

– Прошу быть осторожным в выражениях, господин Ботун, – ледяным тоном произнес Кнохен. – Этот человек прибыл из Берлина с важной миссией, сам Гиммлер ему доверяет… Где вы взяли портрет?

Ботун замолк обескураженно. Хлопал осоловело глазами и молчал.

– Вам дали его унести? – Гестаповец прищурил глаза. – Вы плохо работаете! Вдруг вас раскрыли?

Собеседник заерзал на стуле.

– А как же моя информация о Клоде, об этой проститутке Адель, о викарии, о звонаре? – обеспокоенно спросил он. – Все эти бандиты, господин оберштурмфюрер, наверняка связаны с парижским подпольем… И еще одного блондина я видел мельком… – Он говорил о Павле Бондареве, не зная, как детальней описать этого человека.

– Слушайте, только вчера штандартенфюрер Мейер жаловался, что какие-то бандиты выкрали у него портрет, который был сделан на Монмартре в первый день его пребывания во французской столице. Эта картина была дорога штандартенфюреру Мейеру! – произнес Кнохен наставительно. – Я вам не верю, господин Ботун… Идите и возвращайтесь, когда у вас будут веские доказательства вины Мейера… Портрет я пока оставлю у себя… – Он бережно взял картину и поставил в сейф. – Уходите, господин Ботун, не раздражайте меня… Да что я говорю, пшел вон! – заорал изо всех сил Кнохен.

Семен Ботун выскочил из кабинета.

Встреча была назначена в кафе «Золотая голубка», расположенном в районе Больших Бульваров. Ботун-Никольский прибыл туда прямиком из штаб-квартиры гестапо на улице Соссэ. Однако он, конечно, прежде два часа кружил по городу, чтобы никто не понял, откуда он пришел. По пути Ботун опрокинул в бистро рюмочку-другую. Настроение все равно оставалось подавленным. Он совершенно не знал, какие доказательства нужны Кнохену. Оставалось наблюдать…

В кафе «Золотая голубка» Никольский пришел первым. Сидел над рюмкой «Перно» и рассматривал улицу.

Наконец появилась Адель. Почти одновременно с ней появились викарий и Жорж Лерне. Ботун взял себя в руки. Нужно было и дальше разыгрывать из себя Никольского, да еще придумать историю, почему от него разит, как от винной бочки.

Первым почувствовал запах звонарь. Он вопросительно глянул на товарища по побегу.

– Настроение не всегда бывает хорошим, брат, – пожаловался Ботун.

Деликатный Жорж Лерне промолчал, глянул на девушку – Адель сидела за столиком, но думала о своем… Викарий направился к стойке и о чем-то сказал бармену на ухо. Тот кивнул и махнул рукой.