Сергей Алтынов - Болевой прием

– Ну, что там? – первой окликнула Хмурого Антонина.

– По-моему, вон он лежит! – произнес Сергей.

Не в состоянии больше терять времени, я спрыгнула вниз. И тут же наткнулась на твердое тело полковника Губанова, одетое в пиджак. Через секунду я поняла, что это строительный ящик, на который наброшен губановский пиджак. А сам полковник... Не иначе как уполз?! В траншею прыгает Антонина. И тут же звучит выстрел из самого конца котлована. Отползя на приличное расстояние, полковник решил расплатиться с нами последней пулей! Я подхватила падающую Тоню, а Сергей бросился вперед, дав всего один выстрел. Больше Губанову отвечать нечем.

– По-моему, навылет! – сообщила я Тоне, наскоро перебинтовав ее лоскутами порванной одежды. – Ничего, кровь, кажется, остановили! Сейчас подъедет «Скорая»! – мои пальцы уже набирали телефон «О3».

Тоня что-то прошептала, но я не расслышала.

– Сейчас, сейчас... – успокаивала я подругу, сама понятия не имея, когда приедет «Скорая».

Вызов приняли быстро, но сколько будут добираться?!

– Вы живы? – сверху послышался голос Сергея.

– Живы, – отозвалась я. – Где полковник?

– Ушел, гад... В жилой массив ушел. Там его в одиночку не отыщешь. Оружие выбросил... – Хмурый чуть помолчал, потом добавил: – Вашего Семена Денисовича насмерть, только что глаза ему закрыл... – И после еще одной паузы подытожил: – Вертолет, между прочим, ждет.

– Тоня, ты как? – спросила я.

– Нормально, – выдавила подобие улыбки Антонина.

Кровь была окончательно остановлена, сама Глебова, хоть вялая и побледневшая, была в сознании. Даже из котлована попыталась выбраться самостоятельно, но мы с Сергеем подняли ее вместе. Где-то вдалеке послышался вой сирен. К недостроенному стадиону двигалось сразу несколько машин с мигалками.

– Все будет нормально! – прощаюсь я с подругой, которую мы оставляем на скамейке, рядом с футбольным полем.

Антонина способна сидеть и улыбаться, врачи вот-вот окажут ей квалифицированную помощь... Мы же спешим к вертолету, я лишь мельком бросаю взгляд на мертвое тело Семена Денисовича. Ничего не скажешь, Губанов вовремя сориентировался-подсуетился. Как только Покровитель сам попал в серьезный оборот, тут же уничтожил его.

– С вас доплата в размере тройного гонорара, – сообщил второй пилот, когда мы оказались в чреве его машины.

– Чего? – не понял поначалу Сергей.

– Доплата за выполнение полета в особых условиях, – скучным голосом пояснил пилот.

Ну и ребята, эти вертолетчики! Ко многому уже привыкли, многое повидали, поэтому дело свое знают туго. А ты только плати им деньги и после лети куда хочешь! Но если условия особые, то и тариф тройной!

– Можно и не напоминать, – ответила пилоту я.

Тот лишь пожал плечами.

– Курс прежний? – спросил старший пилот.

– Да, – кивнула я.

Более вопросов не было. Над нашими головами заработал винт, и машина стала подниматься в воздух. В иллюминатор я успела увидеть огни «Скорой помощи».

Полковник Губанов ушел от нас. Впрочем, теперь он был вовсе не опасен, ему теперь, дай бог, собственную шкуру спасти.

Мы летели около получаса. Наконец я увидела в иллюминаторе знакомые очертания Территории 8.

Старший пилот быстро нашел вертолетную площадку, что окончательно укрепило мою уверенность в том, что бывал он тут не единожды. Нас встречал лично Граф в сопровождении четырех автоматчиков с шевронами «Парадигмы».

– Вы чудом смогли бежать из самой пасти дракона, – после приветствия произнес Александр Александрович как ни в чем не бывало. – А теперь, получается, добровольно в нее вернулись? А, Евгения Федоровна?

– Как бы этому дракону не подавиться или от несварения не умереть, – произнесла в ответ я.

– За словом вы в карман не лезете, к этому я уже привык... Сколько же проблем вы мне создали!

– Я, собственно говоря, за деньгами вернулась!

– Зачем было убивать Абрикосова? – спросил Граф.

Об обещанном мне гонораре, видимо, позабыто. Стало быть, он уже в курсе, но всех подробностей не знает.

– Абрикосова убил ваш деловой партнер Губанов, – пояснила я.

– Вот как? Обманул-таки, паскуда! Впрочем, какая теперь разница, лучше бы вы и его... – только и произнес Граф. – Ладно, пойдемте. Разговор будет серьезный и... надеюсь, последний!

Конечно, лучше бы. Оружие пришлось сдать. В особняк нас сопроводили автоматчики, но в кабинете (на сей раз совсем другом, тоже без окон, но находящемся на первом этаже) мы остались вчетвером – Граф, я, подполковник Шорников и ожидавший нас там господин Страум.