Сергей Алтынов - Двое против ста

Альберт Борисович Муравьев одиноко сидел в директорском кабинете, стараясь не делать излишне резких движений. В его кармане по-прежнему лежало взрывное устройство.

И в это самое время Рольф получил смс-сообщение, состоящее всего из одной цифры одиннадцать. Он находился в незаблокированном РЭБом районе. Цифра означала, что выход на Тропу три должен начаться на час раньше. Нельзя сказать, что это прибавило Рольфу боевого духа и уверенности в себе, но отступать было некуда. Не прошло и десяти минут, как микроавтобус с Рольфом и десятью наиболее подготовленными боевиками остановился у ворот Тропы три. Именно она должна была привести боевую группу к намеченной цели.

– Нельзя сеять панику. У вас же нет фактов, агентурных подтверждений, – замдиректора по БТ вещал с интонацией знатока. – Если мы сейчас нагрянем к этим пионерам, завтра же пресса разделает нас под карельскую березу.

«При чем тут карельская береза?! – с раздражением подумал Ротмистр. – Надо немедленно эвакуировать лагерь!» Именно эту мысль высказал вслух начштаба Елизаветин.

– Но все подходы к лагерю надежно перекрыты, – жестко возразил замдиректора. – Или вы не доверяете своим бойцам?

Высокий чин бросил вопросительный взгляд на командира «Альфы» Самсонова.

– Товарищ генерал-полковник, – отрапортовал в свою очередь Самсонов, – там сейчас не только мышь не проскочит, но и по мобильной связи ни одного сигнала не пройдет. Наша РЭБ набросила «сеть». [25]

Все присутствующие вновь перевели взгляд на экран большого дисплея, который высвечивал карту местности. И в самом деле получалось, что лагерь прикрыт надежно.

– А если «Верные друзья» – ложная цель? – спросил Сократ Иванович. – Отвлечение внимания? Нужно срочно наметить и разработать другие линии.

– Нет, – задумчиво проговорил Елизаветин, не отрывая пристального взгляда от карты местности, – теперь я уверен, что это именно «Верные друзья»! Смотрите сюда!

Сергей ткнул пальцем в квадрат карты местности, забыв, что для этого есть курсор.

– Поселок беженцев с Северного Кавказа, – стараясь сохранять спокойствие, произнес Елизаветин. – Поселок как поселок, бывшая заброшенная деревня. Народ в нем не слишком наглый, но и не слишком бедный. В пяти километрах город и две деревни. Дети из скаутского лагеря в основном из этих населенных пунктов. Среди их отцов есть влиятельные в области люди...

Начштаба выждал паузу, точно давая возможность осмыслить, к чему он подводит свою речь.

– И в момент, когда всем становится известно о захвате лагеря, кто-то хорошо информированный запускает слух о том, что боевиков готовили именно в этом «кавказском» поселке, – закончил мысль младшего по званию генерал Прохоров.

– Тем более нельзя устраивать панику! – только и произнес в ответ высокий чин.

Сократ Иванович хотел было поддержать столь вовремя сориентировавшегося начштаба, но в это время на связь вышел старший одной из групп, которые прикрывали лагерь.

– Докладывает полковник Шарманкин, второе боевое отделение. Служба наружной разведки докладывает, что к лагерю движутся два автобуса-«Газели» с затемненными стеклами. Минуты через полторы поравняются с нами.

– Применяйте любые средства на свое усмотрение, – распорядился командир «Альфы» Самсонов.

В самом деле, прошедший Афганистан, «горячие точки», Чечню, полковник Шарманкин был способен принять самостоятельное решение. Феоктистова это сообщение подстегнуло. Полторы минуты. Весь антитеррористический штаб замер в ожидании. Сейчас должно было решиться многое. Самое главное – способность некогда грозной спецслужбы отвести террористический удар. И сделать это незаметно для окружающих, особенно тех, против кого он направлен. Молчал Сократ Иванович, молчал ждущий генеральских звезд Самсонов, молчал высокий чин. Молчали и Феоктистов с Елизаветиным. Вопрос, кто они – офицеры или...? – должен был решиться немедленно. Однако они сидели в штабном кабинете, а против вооруженных до зубов боевиков должны были сейчас выступить другие ребята. И командиром их был Юра Шарманкин. Бывший спецназовец воздушно-десантных войск, немного заикающийся, не очень похожий на несокрушимого воина. С ним ходили под пули и его же еще несколько часов назад подозревали в работе на ГАДа. И Феоктистов, и Сократ Иванович. У обоих на душе сейчас было одинаково мерзко. Да, конечно же, все эти годы антитеррористический спецназ ФСБ намеренно ослабляли. Главным образом после гибели полковника Чарского. В какой-то момент офицеры перестали доверять друг другу. Ротмистру было нелегко признаться себе в этом, но события двух последних дней доказали, что это так. Первичное накопление капитала, сам черт ногу сломит – кто герой каптруда, а кто преступник, тянущий лет на пятнадцать с конфискацией. Закон один – побеждает сильнейший. Но скорее – подлейший... Плюс разделение полномочий. Борьба с терроризмом сконцентрировалась на тот период в МВД, под крылом генерала Гладия, возглавившего в управлении эту линию по оргпреступности. Эх, вытащить бы господина Гиммлера! Ротмистр вспомнил, сколь уверенно держался генерал Гладий. Ведь этот негодяй знаменит тем, что с шахматной точностью умеет просчитывать все ходы. Как его заокеанский патрон... Между тем монитор, соединенный с камерами наружной разведки, заработал в активном режиме. Все участники контртеррористического штаба могли наблюдать события в режиме реального времени. Первая «Газель» затормозила в нескольких метрах от двух милиционеров. Капитанские погоны были сейчас на плечах Шарманкина, прикрывал командира вооруженный автоматом молодой прапорщик Денис Хорошилов, «пониженный» до милицейского сержанта.