Сергей Алтынов - Десантура разминается

– Извини, Юра! – выхватив собственный «трофейный» пистолет, произнес Водорезов. – Лишних движений делать не нужно! – Ствол водорезовского пистолета смотрел точнехонько в широкую Юрину грудь. – Кто у тебя там за занавеской прячется? Не Петр ли Ручьев часом?

Как говорит народная десантная мудрость – «Залез в кузов – называйся груздем».

Ошарашенный Юра ничего не ответил. Ответ пришел с той стороны, откуда Водорезов не ждал. Почти у самых его ног взметнулся фонтанчик земли, кто-то дважды выстрелил из бесшумного оружия. Николай перекатом ушел в сторону, но тут на него навалился Юра. Охотовед, подмяв бывшего командира под себя, начал умело выкручивать руку с пистолетом. Водорезов поддался, дал себя обезоружить, но при этом сумел высвободить вторую руку и исхитрился ткнуть Юру фалангой среднего пальца под ухо. На некоторое время охотовед потерял сознание. Николай сбросил с себя тяжелое тело, хотел было поднять с земли свой пистолет, но в этот момент в него врезался кто-то стремительный и быстрый, как вихрь. Водорезов получил удар в плечо и, не удержав равновесие, вновь оказался на земле.

– Не двигайся, Коля! – перед подполковником стоял гвардии майор Ручьев собственной персоной.

В его руках был ствол с глушителем, который фиксировал каждое движение Водорезова.

– На сей раз ты уж меня извини, – произнес Петр, быстрым секундным движением подобрав оружие Николая.

Как гласит еще одна десантная народная мудрость: «Чем дальше в лес, тем злее партизаны!»

– Часто мы встречаться с тобой стали, подполковник, – проговорил Петр, держа в боевом положении оба пистолета, – и все время по неприятным поводам. Не находишь?

– Нахожу, – кивнул головой Николай.

В это самое время следователь-«важняк» Генеральной прокуратуры сидел в своем кабинете, положив под язык успокоительную таблетку. Дела шли неважно. Труп убитого в отделении налетчика никто не опознал. Никаких документов при нем не имелось. Точно пришел наемный убийца из ниоткуда, в никуда и ушел. Выехав по адресу, где возможно могли скрываться Водорезов или Ручьев, не обнаружили там ни того, ни другого. Хотели было оставить засаду, но команда не делать этого пришла с самого верха. И была горячо поддержана смежником Казаковым, еще вчера обещавшим содействие и помощь. Гриша лежал в реанимации, и дела его были неважнецкими. А сейчас перед следователем сидела весьма недовольная своим задержанием дамочка-массажистка, подруга разыскиваемого Водорезова.

– Что вы молчите? – нарушила затянувшуюся тишину Алла. – Спросите хоть что-нибудь.

– А чего мне вас расспрашивать? – глядя за окно, мимо Аллы, отозвался следователь. – Где Водорезов, вы не говорите, возможно, и правда не знаете... Ну а такую фамилию Гнедич слышали когда-нибудь?

– Нет, – чуть подумав, пожала изящными плечиками Алла. – Долго еще мне придется здесь находиться?

– Да нет... Вы свободны! На сегодня, – поднявшись со своего места, произнес следователь. – Если нужно, вызовем повесткой. Из города вам лучше пока никуда не уезжать, будут угрожать – немедленно звоните...

– А что этот Николай... Водорезов, он в самом деле преступник? – уже направляясь к двери, спросила Алла.

– Да как сказать... – скучным голосом отозвался следователь. – Ничего вам сказать не могу... Всего доброго, Алла Григорьевна!

Будут угрожать – звоните! По дороге к себе на работу Алла несколько раз мысленно язвительно обыгрывала эту фразу. Лучше бы сказал: когда убьют – обращайтесь! В самом деле влипла массажистка Аллочка по самые уши. Да, да – по самые розовые, изящные ушки с серьгами, сделанными на заказ под изумруд. И не с кем посоветоваться, заступничек куда-то исчез, точно провалился сквозь землю. Некому было защитить ее, Аллу, когда под самое утро, под самый сладкий сон к ней в комнату ворвались четверо мужиков в масках и с автоматами под руководством этого замшелого дядьки, оказавшегося следователем. Ни извинений, никакой элементарной вежливости. Обыскали, причем больше лапали, чем что-либо пытались найти. И когда она одевалась, так и пялились на ее ноги и то, чем ноги заканчиваются. Следователь, впрочем, отвернулся. И на том спасибо... Алла перебирала в уме всех своих знакомых, к которым она могла бы обратиться за помощью или хотя бы ценным советом. Но ни одного милиционера или хотя бы помощника прокурора даже в дальних приятелях у нее не было. И тут Алла вспомнила, что в числе ее многочисленных клиентов по массажному кабинету есть молодая женщина, которая вроде бы работает в милиции. Причем не каким-нибудь сержантом в переходе метро, а на самой Петровке 38. Звали женщину Люба, по отчеству, кажется, Любовь Николаевна. Они обе друг другу симпатизировали и даже успели немного подружиться, что у женщин случается не так уж и часто. Милиционерша производила вполне благоприятное впечатление, располагала к себе... Кстати, сеанс массажа должен состояться завтра. Что, если сейчас позвонить этой Любе и сказать, что сеанс переносится сегодня на вечер. Если, конечно же, та не будет возражать.