Сергей Алтынов - Десантура разминается

Подобных встреч с Куратором у Гнедича на этой конспиративной квартире еще ни разу не было.

Прошла минута, затем вторая... Квартира точно вымерла. Тишина и неизвестность обычно не угнетали полковника. Он относился к ним как к неизбежности. Когда он впервые увидел Куратора? Да все тогда же. Когда двадцатидвухлетним лейтенантом оказался «за речкой», в Демократической Республике Афганистан. Должность командира разведвзвода ВДВ не предполагала излишков демократии. Впрочем, как и многое другое, с чем столкнулся в Афганистане лейтенант Валера Гнедич. Однако в Рязанском десантном учили не азам толерантности, поэтому звание старшего лейтенанта Валерий получил досрочно. А про операцию, за которую Гнедич получил орден Красной Звезды, написали даже в одной из центральных столичных газет. Правда, написали весьма специфично. Из заметки получалось, что караван с оружием, проходивший по ущелью Джиузархавр, уничтожили доблестные бойцы афганской армии при участии Царандоя [17]и ХАДа [18]. И ни слова о разведроте гвардии старшего лейтенанта Гнедича. Что ж, такова в то время была политика. Сведения о том, что караван с оружием из Пакистана пойдет по ущелью Джиузархавр, на границе между провинциями Логар и Пактия, и в самом деле получены от ХАДа. Однако в те годы негласными руководителями в ХАДе фактически были три полковника советского КГБ. Операцию по уничтожению каравана было решено поручить разведроте спецназа ВДВ. Трое суток Гнедич и его бойцы провели в засаде, в том самом злополучном ущелье с труднопроизносимым названием. Валерий выбрал весьма удобную позицию – в полутора километрах от караванной тропы на вершине двух гор. Горы эти нависали над предполагаемым маршрутом моджахедов. Посередине тропы высилось строение с минаретом, возведенное в честь неизвестного Гнедичу пророка. Внутри строения находилась могила. Для афганцев это место было святым. Моджахеды постоянно останавливались здесь, чтобы совершить намаз. У самого здания росло четыре деревца, а дальше вокруг было голое место, поэтому незамеченным приблизиться к строению было невозможно.

– Если «духи» зайдут внутрь, то из этого «святого места» получится неплохая крепость, – заметил взводный, прапорщик Максимов.

– Свято место пусто не бывает, – отозвался командир роты.

Гнедичу не хотелось трогать строение. Не то чтобы гвардии старший лейтенант был шибко верующим, нет. Просто были какие-то моральные принципы, нарушать которые для Валерия было не в его характере. Все-таки моджахеды хоть и враги, но люди, а не животные. Намаз свой блюдут свято... Тем не менее выбор у ротного был невелик. Либо уважить вражеские религиозные традиции, либо не дать пакистанскому оружию попасть к душманам. Ведь из того оружия будут стрелять по Гнедичу и по его ребятам. Поэтому, немного поколебавшись, Валерий принял решение: часть роты спустится с вершины и займет строение. Наверху оставил расчет 12,7-миллиметрового пулемета «Утес» под командованием замполита роты. Необходимо было поддержать огнем боевые действия роты, а в случае неудачи прикрыть отход к горам. На третьи сутки, отчаявшись дождаться злосчастный караван, Гнедич связался по радио с командованием и доложил обстановку. Он попросил у комбрига разрешение на уничтожение мелкой группы «духов», сновавших время от времени по тропе. Нужно было хоть как-то компенсировать долгое «сидение» и, по возможности, взять пару языков. Поколебавшись, комбриг дал добро. Но реализовать данный замысел старший лейтенант не успел. Ефрейтор-наблюдатель доложил – идет душманский караван. И хотя появился он не со стороны пакистанской границы, а со стороны Кабула, однако вооруженных бородатых моджахедов его сопровождало полно. Кроме того, с караваном ехали также женщины и дети. Возможно, для прикрытия...

– Что-то не так, Валерий Арнольдович, – настороженно произнес взводный Максимов, сам лишь года на два младше ротного, – открыто идут.

– Приготовиться к бою! – отдал команду Гнедич, хотя и сам отметил, что караван какой-то не простой.

Десантники залегли кто у забора, кто за сараем, а кто и в самом здании. Караван шел прямо на них, и моджахеды ничего не подозревали. Гнедич со связистом и сержантом-пулеметчиком занял позицию у оконного проема. Первыми открыли огонь бойцы из максимовского взвода. Выстрелом из шайтан-трубы (огнемета «Шмель») бойцы ВДВ отсекли хвост каравана от основных сил. Ошеломленные внезапной атакой «духи» точно по команде рванули к зданию. Двое моджахедов чуть ли не с космической скоростью запрыгнули в окно. Гнедич собственноручно очередью в упор положил их прямо на подоконнике. Однако часть банды сумела укрыться под стенами здания. Не видя иного выхода, Гнедич приказал применить гранаты. Оставшаяся часть банды стала уходить на лошадях по ущелью в сторону отвесных скал, яростно при этом отстреливаясь. На их пути оказалось всего лишь четверо бойцов. Однако они достойно встретили «духов». Отступая, моджахеды совершенно неожиданно стали расстреливать находящихся в караване женщин и детей, чего ранее никогда не наблюдалось. «Не прост караван, ох не прост!» – Гнедич мысленно согласился с Максимовым. Стреляя по беззащитным людям, «духи» стремились загнать их на тропу, чтобы затруднить преследование. Те моджахеды, которым удалось прорваться к горам, поднялись в полный рост и открыли по десантникам шквальный огонь. Такую дерзость и безрассудную храбрость Гнедич также видел впервые. Преследуемые «духи» исхитрились контратаковать его роту.