Сергей Зверев - Ненависть и месть

– Как-то странно ты говоришь, Наташка. Как будто я должен плакать и переживать по этому поводу. Если бы у тебя был такой брат, ты бы тоже гордилась им.

– Какой?

– Кто? Мой брат? Да он самый крутой мужик в этом городе.

– Если бы я не видела, сколько ты выпил, то решила бы, что ты пьян, – засмеялась она. – Так уж и самый крутой?

– Конечно, – убежденно сказал Игнат, – без вариантов.

– Только из-за того, что он ездит на «Кадиллаке»?

– При чем здесь «Кадиллак»? – искренне изумился Игнат. – Даже если бы он ездил на самом распоследнем «жигуленке», он все равно был бы… Ладно, не любишь ты это слово, не надо. Был бы самым классным мужиком, которого я знаю.

– Почему?

– Что ты все заладила – почему да почему? – с горячностью воскликнул Панфилов-младший. – Потому что он мой брат. Потому что он человек. Он меня знаешь из какого дерьма вытащил?

– Раньше ты мне об этом ничего не рассказывал.

– Значит, не надо было, – сердито буркнул Игнат и долил в бокалы шампанского. – Давай лучше выпьем.

Она осторожно покосилась на бокал.

– Не бойся. Твоя строгая мама-учительница ничего не узнает.

Пожав плечами, Наташа взяла бокал с золотистым напитком.

– И вовсе я не боюсь своей строгой мамы-учительницы, – передразнивая Игната, произнесла она. – Просто как-то… неудобно.

– Неудобно на потолке спать, потому что одеяло падает. И то гвоздями можно прибить, – не слишком удачно пошутил Игнат. – Давай за Костю. Ты же за брата моего не откажешься выпить?

– Ну, если он такой классный…

Услышав голоса за спиной, она обернулась. Лицо ее сразу помрачнело, бокал с шампанским опустился на столик.

В зал ресторана вошли трое молодых людей. Самому старшему из них не было и двадцати. Остальные выглядели еще моложе. Они были одеты по последней городской моде: в цветных майках с вышитыми буквами на груди, черных джинсах и кроссовках. Тот, что постарше, невысокий коротко стриженный крепыш с некрасивым скуластым лицом, уверенно направился к стойке бара. Он сел на высокий винтовой стул и заказал бармену водки. Двое его приятелей, поглядывая в сторону парочки за дальним угловым столом, также заняли места за стойкой.

Наташа съежилась, низко опустила голову. Игнат не мог не заметить перемены в ее состоянии.

– Ты чего? – спросил он.

– Я больше не хочу здесь сидеть. Пойдем.

– А что тебе не нравится?

– Здесь… неуютно.

Парни за стойкой, опрокинув по стопарику водки, дружно закурили. Время от времени они бросали в сторону Игната и Наташи недружелюбные взгляды.

– Пойдем, – повторила она.

– Да никуда я не пойду, – разозлился Игнат. – Что это тебе в голову взбрело?

Наконец, встретившись взглядом с одним из парней за стойкой, он догадался.

– Ты что, их знаешь? Что ты молчишь? Я сейчас пойду и сам все выясню.

– Не надо, не ходи. И вообще, от них надо держаться подальше.

– И кто же это такие? Почему я должен их бояться?

– Тот, что посередине в зеленой майке, – это брат Каблука.

– Ну и что? Чем я хуже его? У меня тоже есть брат.

– Ты просто не знаешь его старшего брата. Он уголовник, и в нашем районе все его боятся. А этот, – она чуть заметно повела головой, – мой бывший одноклассник до девятого класса. Потом он бросил школу и пошел в какое-то ГПТУ. У него даже условный срок был.

– Мне-то что? Хоть два.

– Господи, какой же ты глупый! Он за мной ухаживал и до сих пор думает, что я его девушка.

– Да плевать я на него хотел, – громче, чем надо, сказал Игнат. – Тоже мне, авторитет нашелся! Мне что, бросить все и бежать отсюда только потому, что пришел какой-то Каблук?

– Не шуми, Игнат, – попыталась успокоить его Наташа.

Но было поздно. Крепыш в зеленой майке, опрокинув еще один стопарик водки, встал из-за стойки и направился к их столику. Своим парням он сделал успокаивающий жест рукой – мол, сам разберусь.

Бармен за стойкой напрягся. Нервно протирая стаканы, он поглядывал из-за стойки на угловой столик. Крепыш развязной походкой приблизился к столу и небрежно положил руку на плечо девушке.

– Привет, Натаха, – по-блатному нараспев сказал он.

– Убери клешню, – произнес Игнат с угрозой в голосе.

– Че? – ухмыльнулся Каблук. – Этот чмошник что-то вякнул?

Игнат поднялся.

– Я сказал, руку убери, – произнес он, едва сдерживаясь.

– Бля, ненавижу, когда мухи кашляют, – с напускной небрежностью сказал Каблук.

Не снимая руки с плеча девушки, он демонстративно харкнул под ноги Игнату.

В глазах Игната полыхнула ярость. Он уже готов был броситься на своего противника, но вспомнил слова Константина: тот, кто ненавидит своего противника, проиграл еще до начала боя.