Сергей Зверев - Ненависть и месть

– Например, пугать меня на встрече в ресторане «Дед Мазай».

Им пришлось прервать разговор на пару минут, потому что на пороге кабинета после короткого стука в дверь показалась Жанна Макарычева. Секретарша Панфилова держала в руках поднос с двумя чашками дымящегося кофе.

– А вот это очень к месту, – обрадовался Семенков. – Кофеин мне просто необходим.

– Жанна, – попросил Панфилов, – завари-ка нам полную кофеварку и принеси сюда. Нам предстоит долгий вечер.

– Хорошо, Константин Петрович.

– После этого можешь быть свободна.

Когда дверь за Жанной закрылась, Панфилов и Семенков продолжили разговор.

– Копельман сейчас залег на дно и пытается почистить перышки, – сказал начальник службы безопасности. – После встречи с тобой он ведет себя тихо. Особой скорби за Сашей Порожняком по поводу потери бойца я тоже что-то не заметил. Он списал его как производственные потери.

– Странно, – сказал Константин. – Я бы на его месте…

– К счастью или сожалению, Константин Петрович, не ты на его месте. Порожняк хоть и назначен сюда авторитетными людьми, ничего особого собой не представляет. Для него главное сохранить статус-кво, то есть положение, сохранявшееся до сих пор. Никаких резких телодвижений он не предпринимает, надеясь, что все потихоньку восстановится само собой. Дела свои ведет он непрофессионально, разведкой не занимается. Так, потихоньку небо коптит. Его братва чуть напряглась после наезда на Копельмана, но очень быстро успокоилась. Знаешь, это чем-то напомнило мне ситуацию, когда камешек падает в болото. Расходится несколько мелких кругов, и поверхность болота вновь покрывается ряской.

– Ерунда какая-то, – хмыкнул Панфилов. – У Порожняка на всех фронтах – куда ни глянь – потери, а он и в ус не дует.

– Кое-что Порожняк сделал, – сказал Семенков. – И в этом ему надо отдать должное.

– Например?

– Он встретился с Айвазом.

– Интересно. Что ж ты раньше молчал?

Им снова пришлось на минуту прерваться, потому что в кабинет вошла Макарычева и поставила на стол перед Панфиловым огромную стеклянную колбу с горячим кофе.

– До свидания, Константин Петрович, – сказала она, развернувшись и игриво вильнув бедром. – Не засиживайтесь допоздна.

– О чем же они говорили? – вернулся к разговору Панфилов.

– К сожалению, прослушать весь разговор нам не удалось. Судя по всему, Порожняк выронил зажигалку с микрофоном из кармана своих джинсов на пол «Мерседеса», в котором ехал на встречу. И она лежит там до сих пор. Правда, машину мы отныне можем прослушивать сразу по двум каналам.

– Вы и «мурзилку» умудрились нашпиговать?

– Нет ничего проще. Так вот, я послушал, о чем говорил Саша со своими подельниками, возвращаясь со стрелки с Айвазом. Азербайджанцы непричастны ни к нападению на автозаправочную станцию, ни к грузовику со спиртом Копельмана. Если, конечно, допустить, что это правда.

– То есть?

– Айваз мог и соврать.

– Не думаю, – сказал Константин. – Айваз – вор в законе, хоть и азербайджанец. Ему врать нельзя.

– Ходят слухи, что Айваз сухарь и сан свой не заработал, а просто купил.

– Слухи – еще не факты.

– Тоже верно, – согласился Семенков. – Но я такой возможности не отрицаю.

– И все-таки мне сдается, что Айваз говорит правду. Зачем ему ссорить меня с Порожняком и ставить под угрозу свой хорошо налаженный бизнес?

– Как зачем? Так ведь ему же прямая выгода. Он сталкивает носами двух конкурентов и убирает их. Точнее, они сами убирают друг друга. На такой небольшой город, как Запрудный, трех фирм, торгующих бензином, многовато. Монополия может принести Айвазу огромные прибыли. К тому же, как я понял из отдельных фраз Порожняка, Айваз за что-то зол на Володина.

– А поконкретнее?

– Увы, – развел руками Семенков, – фактов нет. Айваз вроде бы сказал Саше Порожняку, что, несмотря на какую-то непонятку между ним и Володиным, он Гришу не трогал.

– А ты не думаешь, Владимир Иванович, что наш герой попросту сбежал и в Запрудный больше не вернется?

– Кто, Володин? Нет, не думаю.

– Почему? Ведь семья-то его в Москве. В случае необходимости Шереметьево-2 под рукой. Сел в самолет – и через пару часов ты в Европе.

– Да, но здесь остался его отец. Человек больной, плохо передвигается, а Гриша очень любит своего отца. Это всем известно.

– Значит, советуешь подождать еще немного?

– У нас нет иного выхода.

– А что слышно по делу о копельмановском спирте?

– Все то же самое, что и с нашей автозаправкой. Никто ничего не знает, не видел, не слышал. Остались только следы протекторов автомобиля «Волга» и стреляные гильзы.