Андрей Воронин - Между жизнью и смертью

Она буквально взашей вытолкала его из квартиры, с силой захлопнув за ним дверь и закрывшись на все замки и цепочку. И только тогда, обессиленно привалившись спиной к двери, горько расплакалась. Ей было жаль себя, ставшую ради любви на путь преступления, и жаль любви, которая начиналась так красиво, как в самой волшебной сказке.

На удивление, он не постучался больше в ее дверь. И даже не позвонил.

Он в тот же вечер уехал в Прагу.

А на следующее утро в почтовом ящике Нелли Кимовна обнаружила все пятнадцать тысяч долларов и маленькую записку:

«Если одумаешься, если деньги тебе еще понадобятся, то позвони мне. Телефон и адрес ты знаешь, связывайся, как только решишь. Как компаньон ты мне вполне подходишь и очень нравишься. Целую.

Павел».

И приписка:

«Не обижайся. Ты потом сама поймешь, что так лучше для нашего дела».

Нелли Кимовна взяла из рук Банды чашку дымящегося кофе и с опаской поднесла к губам.

— Не бойтесь, смелее, кофе только тогда настоящий кофе, когда очень горячий, — подбодрил ее Банда. — Тогда он бодрит, дарит истинное наслаждение своим чудесным ароматом. Эй, мужики, чего сидите? Разбирайте, не буду же я каждому из вас подносить! — он кивнул на поднос, на котором вынес из кухни четыре маленькие чашки со сваренным в турке черным кофе.

— Действительно, кофе у вас, Александр, получился превосходный, — похвалила парня Рябкина, сделав глоток. — Так варить — надо уметь.

— А он у нас все умеет и всегда лучше всех, — со смехом похвалил друга Самойленко. — Даже алкоголиком так здорово притворился, что вы и не заподозрили ничего.

— Это уж точно, — улыбка сбежала с лица Нелли Кимовны. Вспомнить о том, в какой роли присутствует она здесь, на этой даче, ей было явно не приятно.

— Ну, раз уж мы заговорили о том, ради чего мы здесь собрались, я думаю, нам надо продолжить, — вмешался Бобровский, включая диктофон. — Не возражаете?

— Нет, отчего же, — холодно пожала плечами Рябкина, — прошу вас, спрашивайте.

— Мы остановились на механизме поиска клиентов. Господин Гржимек давал объявления в европейских газетах, — подсказал ей Сергей, — с предложением решить все проблемы, связанные с отсутствием ребенка.

— Да. Текст объявления, я сама его видела, совершенно нейтральный, так что претензий со стороны закона быть не может. Но и люди откликаются на такое объявление самые различные — большинство хочет решить сексуальные проблемы, и лишь немногие сразу догадываются, что речь пойдет об усыновлении.

— Сколько же это стоит? — не удержался Коля Самойленко.

— Тридцать тысяч долларов. Павел мне как-то проговорился, что я получаю только треть. Это он сказал, чтобы разбудить мой аппетит, — обещал, что со временем, если дело наладится, я смогу претендовать примерно на половину.

— Мне важно знать механизм переправки детей, — напомнил Банда, снова мыслями возвращаясь к ребенку Сергиенко. Он все еще не терял надежды на то, что Оле можно вернуть ее сына — сына, которого она даже не видела, только чувствовала его под сердцем.

— Честно говоря, этого я не Знаю. Мы связываемся только с Гржимеком тогда, когда у нас есть подходящая кандидатура. Сообщаем возможные сроки родов, и к этому времени клиент прибывает в Одессу. Он может пробыть здесь день, а может и неделю — в зависимости от того, как пойдут дела у нас. Я встречаюсь с клиентом на нейтральной территории, в каком-нибудь ресторане, например, он передает мне мою часть гонорара…

— А Гржимеку?

— Наверное, расплачиваются до или после получения ребенка. Я этого не знаю. Гржимек мне называет только ту сумму, которую я должна буду получить с данного клиента. И еще ни разу меня не пытались обмануть.

— Процесс передачи ребенка…

— Сразу, как только ребенок родился, мы проверяем состояние его здоровья, делаем все необходимые процедуры, пеленаем и выносим его клиенту, который уже ждет у черного хода отделения. Больше мы ничего не знаем ни о клиенте, ни о ребенке. Да нас это и не интересует.

— А кто выносит ребенка клиенту? — спросил зачем-то Бобровский Нелли Кимовну, но ответил ему Банда:

— Королькова. Медсестра Наталья Королькова, работающая в родильном отделении.

— А вы откуда знаете? — удивилась Рябкина. — Успели выследить или…

— Она сама мне рассказала.

— Значит, уже успела сдать! — Рябкина, казалось, даже расстроилась. — И вот доверяй после этого женщинам. А ведь я на нее столько денег угрохала!

— Ну, Нелли Кимовна, она ведь много разных ваших поручений выполняла. По проверке моего алкоголизма, например. Я бы не стал так злиться на старательную помощницу, — улыбнулся Банда. — К тому же вы ведь тоже все нам рассказали без утайки.