Андрей Воронин - Между жизнью и смертью

Когда Нелли Кимовна в первый раз взяла в руки толстую пачку стодолларовых купюр «весом» в пять тысяч, ей чуть не стало плохо:

— Павел, но ведь это же машина! Я завтра же куплю «БМВ», как у тебя!

— Ну перестань, успокойся. Эти деньги — только начало. А вот «БМВ» покупать я тебе не советую.

— Почему? Плохая машина? Так, может, «Мерседес»? Или какие там еще бывают?

— Нет, милая, не в этом дело.

— А в чем же тогда?

— Подумай, что ты будешь рассказывать своим коллегам, друзьям, знакомым? Откуда у тебя такая иномарка? Ты что, зарабатывала проституцией?

— Заработала частной практикой!

— Я знаю, как ты заработала. И ты знаешь. А они, — он неопределенно махнул головой, — знают, сколько ты в состоянии заработать. Не дразни гусей, Нелли. Это старый хороший принцип.

— Наверное, ты прав, — задумчиво протянула она, пряча деньги от квартирных воров в фарфоровый чайничек в буфете, — самое надежное, как ей тогда казалось, место.

— Я на все сто прав. И тебе вполне подошли бы белые «Жигули», такие новые, как там их ваши назвали… «Спутник»? — он никак не мог вспомнить экспортного названия модели.

— «Девятка», мы ее так называем.

— Ну да. А в чайнике деньги не хранят. Да у тебя скоро и чайников не хватит, — рассмеялся Павел, погладив ее по плечам. — Тебе не о машине надо думать, а о покупке домашнего сейфа. У вас продаются? Маленькие такие, на кодовом замочке, их обычно муруют в стену.

— Вмуровывают, горе! — счастливо рассмеялась Нелли Кимовна. — Не хочу сейф, хочу машину! И пусть, так и быть, хочу белую «девятку»!

— Будет тебе «девятка», не бойся. Могу даже выбрать ее для тебя. Или из Германии пригнать, экспортную. Хочешь?

— Очень хочу!

— Но не забывай, Нелли, о главном: в вашей стране всегда, во все времена очень любили считать чужие деньги. Ты понимаешь? — он очень серьезно смотрел на Рябкину.

Именно в этот день она поняла, что большие деньги в ее стране — предмет особого разговора и особого внимания. Она осознала, что спокойная демонстрация своего достатка — удел очень и очень немногих. По крайней мере, до тех пор, пока основная масса людей живет в нищете и подсчитывает каждый чужой заработанный доллар. Или до тех пор, пока доллары эти не станут восприниматься большинством как честно заработанные. А будет это, видимо, не скоро…

Все произошло во время третьей операции.

Клиент, рассчитавшись, уехал, и, взяв пару бутылок шампанского и фруктов, они с Павлом, как обычно, отправились на квартиру Рябкиной праздновать успех.

Гржимек в этот вечер был молчалив. Он не шутил, не веселился, не заигрывал с Нелли. А когда она, захмелев, расстелила постель и вышла к нему на кухню в специально купленном для такого случая роскошном и совершенно прозрачном пеньюаре, Павел наконец решился. В принципе, он поступил с ней в тот вечер даже благородно, удержавшись от соблазна «поиграть» с ней в любовь в последний раз, так сказать, на прощание.

— Подожди, Нелли, сядь, — довольно холодно произнес он, указывая рядом с собой на кровать. — Нам с тобой нужно серьезно поговорить.

— Да? И о чем же? — Нелли Кимовна нежно прижималась к его плечу, коварно проводя сосками груди, торчавшими под прозрачной тканью, по его руке. — Если о том, как нам сейчас с тобой будет хорошо, то не лучше ли не разговаривать, а действовать, а, милый? Ну, иди ко мне, любимый…

— Да успокойся ты! — он в сердцах оттолкнул ее, и Рябкина не на шутку обиделась.

— Почему ты меня отталкиваешь? И вообще, что с тобой сегодня?

Наверное, он пожалел ее, потому что ответил ласково и миролюбиво:

— Нелли, нам нужно поговорить о делах.

— Да какие, к черту, дела! — она тут же оттаяла и снова прижалась к нему. — Поцелуй меня лучше покрепче, и ты забудешь обо всех делах…

— Ну вот, снова ты за свое! — он вскочил и нервно зашагал по комнате. — Ни на секунду не можешь остановиться. Я же говорю тебе по-русски — нам с тобой надо обсудить наши дела. Это очень серьезный разговор.

— Ладно-ладно, Господи, чего так нервничать? — Нелли смутилась, решив, что показалась навязчивой со своими ласками. Если мужчине хочется выговориться именно сейчас — пусть выговорится, надо выслушать. И она смиренно вымолвила:

— Итак, разговор наш пойдет о серьезных делах. Я тебя внимательно слушаю.

Павел мельком взглянул на нее. Нелли сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги и подняв подол пеньюара чуть не на талию. В глубоком разрезе лежала красивая тяжелая грудь, странным светом соблазна сияли оголенные ноги, все ее тело, чуть прикрытое прозрачной тканью, манило и призывало к себе. На какое-то мгновение он заколебался.