Андрей Воронин - Марафон со смертью

— Я не так выразился… — попробовал оправдаться Самойленко, зная, как болезненно реагируют журналисты на оскорбление их профессии.

— Ты все правильно сказал. И мы, и наши газеты заткнули… — продолжал Михась серьезно и задумчиво, будто и не услышав возражений Коли. — Но… Ты думаешь, от страха?

— Нет, конечно.

— Ты думаешь, мы так боимся КГБ или еще какой чертовщины?

— Нет, Михась, я не хотел…

— Дело в другом….

— В чем же?

— Знаешь, есть у нас такой очень известный и любимый всеми писатель — Владимир Короткевич.

Он, правда, умер уже… Но вещи его помнят. Так вот, в одном из своих романов он привел байку, очень интересную и вместе с тем очень точную, справедливую. Не слышал?

— Откуда?

— Тогда слушай. Когда Бог заселял землю, собрал он к себе все народы и ну раздавать — кому что. И дал Бог белорусам густые темные леса, в которых водилось множество диких зверей. И дал Бог белорусам голубые озера и чистые реки, в которых плавало множество рыбы. И дал Бог белорусам плодородные поля, на которых здорово растет и бульба, и свекла, и рожь. Все дал Бог белорусам. Но чтобы не зазнавались белорусы особенно перед другими народами, дал им Бог и одну напасть — начальство дурное. С тех пор белорусы и мучаются на своей замечательной земле.

— Хорошая легенда, только я не понял — к чему ты это рассказал?

— А к тому, Микола, чтобы ты понял, чем нас всех берут. Ты как думаешь, кто может быть главным редактором газеты при нынешнем режиме?

— Ну догадываюсь, что не ангел…

— Хуже! Ты сам подумай — если президент… сам понимаешь, какой, то кто будет назначен главным редактором президентской газеты?

— Это понятно…

— Нет, ты такого и представить себе не можешь! На эту должность назначили старого зажравшегося козла, который готов лизать задницу каждому, кто в этот конкретный момент наверху. Когда-то он восхвалял прелести коммунистического завтра и воспитывал молодежь в духе идеалов марксизма-ленинизма, потом стал первым рупором демократии, обратившись к своеобразной тематике — проституции и наркомании. Теперь стал борцом за идеалы нашего президента, гневно обличая всех, кто ставит нашему «батьке» палки в колеса. Но самое противное — методы, какими он действует. Более подлого, более паскудного человека на его месте трудно себе представить.

— И что, все такие?

— Практически все. Еще один главный редактор — старпер из номенклатуры еще коммунистических времен. Следующий — из обыкновенных, ничем не примечательных журналистов, получил должность пресс-секретаря предыдущего премьера и тут же прыгнул в кресло главного редактора совминовской газеты. Еще один его коллега в принципе человек нормальный и умный, но хребет у него уже сломан — у каждого из нас ведь есть дети, а если он полетит со своей должности, то баксов двести в месяц потеряет как минимум.

— То есть ты хочешь сказать, что вам просто не дают, не разрешают написать так, как можно и нужно?

— Да, — Михась согласно кивнул и снова наполнил рюмки водкой, — нам, Микола, предложили правила игры, которые пришлось принять. А ты видел когда-нибудь «Свободу» или «Белорусскую деловую»?

— Видел. Они-то другие!

— Половина… да нет, семьдесят пять процентов подписей там — псевдонимы. Мы же все там печатаемся понемногу — не столько зарабатываем, сколько изливаем душу. Тебе не показалось, что эти газеты слишком злые, слишком безапелляционно-критические?

— Да.

— Естественно! Если все время молчишь и лишь потом высказываешься — сам понимаешь, как скажешь и что скажешь… — Михась поднял рюмку. — Ладно, Коля, надеюсь, ты кое-что понял про журналистику в нашей стране, ведь тебе тоже, насколько я врубился, предстоит работать в этой системе. А потому давайте выпьем — за нас, за то, чтобы наступили лучшие времена.

— Давайте!

Все дружно опустошили рюмки, энергично и с чувством чокнувшись.

Коля именно такого ответа и ожидал, поэтому особого удовлетворения не почувствовал — вопросы оставались.

— Михась, а радио, телевидение?

— Там еще хуже — там контроль ого-го! Знаешь, например, что на белорусском радио те, кто работает в эфире, подразделяются на три категории? — Михась разговорился, а так как тема действительно была весьма актуальной и животрепещущей для всех журналистов, то теперь к их разговору прислушивался весь столик, иногда реагируя возгласами, невнятными междометиями или тихими комментариями.

— Что за категории? — заинтересовался Николай. Приехав в Минск, он подумывал поработать в новой роли — в качестве журналиста электронных средств массовой информации. Поэтому теперь все связанное с местными радио и телевидением его особенно интересовало.