Сергей Зверев - Пепел врага

Зажатая между склоном, поросшим лиственным лесом, и скалой, покрытой чахлым кустарником, дорога в этом месте походила на извивающийся змеиный хвост. Здесь шаг волка стал уверенным. В этих краях он знал каждый куст, каждую трещину в скале и каждую звезду на небе. Тут мать повела волчонка с пухом вместо шерсти на первую охоту. Недалеко от этого места было логово, где он появился на свет. Но волки лишены сентиментальности. Старик не совершал экскурсию по местам безоблачного детства. Хищник искал добычу, чтобы утолить изнуряющий голод, голод, выжигающий все внутри. Это испепеляющее чувство заставляло волка стискивать клыки при каждом урчащем звуке, возникающем внутри пустого желудка.

Добравшись до скалы, зверь, лавируя между кустами, поднялся к выступу, нависавшему над дорогой. Это была небольшая площадка с идеально ровной, отполированной ветрами поверхностью. Природа создала отличный наблюдательный пункт. Более того, она же позаботилась и об укрытии. Продолжением выступа была небольшая пещера, уходившая в недра скалы. По форме пещера напоминала лежащую на боку бутылку. Вход в нее был узким и длинным, как бутылочное горлышко, а главный зал достаточно просторным и вместительным. Иногда волк приносил сюда свою добычу, чтобы неспешно, в уединении и спокойствии, насладиться едой. Теперь такие фортели ему были не под силу. Да и достойной добычи не попадалось.

Добравшись до уступа, зверь лег. По пути он неосторожно наступил на засохший стебель чертополоха с тонкими, но твердыми колючками. Одна из игл впилась в лапу, но только сейчас волк почувствовал саднящую боль. Потряхивая головой, зверь принялся яростно выкусывать занозу. Справившись с ней, он положил морду на лапы и прикрыл глаза.

Внезапно шерсть на его загривке встала дыбом. Сначала он почувствовал запах. Вонь человеческого пота, оружейной смазки и еще десятка составляющих смешивалась в одну душную волну. Эта волна поднималась где-то в глубине леса напротив. Там она росла, набирала силы, чтобы, в конце концов, достичь ноздрей волчьего носа.

Повинуясь тысячелетнему инстинкту, зверь прижался к каменной поверхности выступа. В сумерках волк сливался со скалой, превращаясь в ее продолжение. Его глаза зорко следили за происходящим.

Он уже различал фигуры, мелькавшие среди стволов деревьев. Люди опускались на колени, снимали с плеч мешки и какие-то продолговатые предметы. Тихие металлические щелчки не сопровождались речью. Люди, среди которых были и бородачи, и совсем молодые, переговаривались скупыми жестами. Одни колдовали над железными трубами. Другие устанавливали какую-то штуковину с раскоряченными металлическими лапами. Третьи расползались по лесу, словно голодные вши по волчьей шерсти. Но зверь следил не за ними. Он наблюдал за группой людей, спустившихся к дороге.

Оказавшись внизу, группа разделилась. Двое направились на север от выступа, а двое – в противоположную сторону. На дороге остался стоять плотный, похожий на быка человек.

Волк подполз к краю выступа, чтобы получше рассмотреть чужака.

Человек был одет в пятнистую униформу. В руках он держал плоскую коробку, которую иногда подносил к губам, и что-то негромко говорил. Его голова с мясистым загривком все время вертелась, словно у пса, стерегущего отару овец. Четверо из его стаи, едва видимые в сумерках, копошились на дороге.

Волку хотелось привстать, чтобы лучше рассмотреть происходящее, но он знал, что этого делать нельзя. Можно было только ждать, пока люди уберутся и все успокоится. Но матерый хищник знал и другое – люди просто так не уходят. Они приходят в горы поохотиться и, как правило, в последнее время на таких же двуногих, как они сами.

Через несколько минут дорога опустела. Негромко свистнув, мужчина, в котором волк безошибочно определил вожака стаи, подозвал четверку соплеменников. Переговорив, они скрылись под кронами деревьев, но волк продолжал следить за их силуэтами.

Внезапно ему захотелось уползти, скрыться в глубине пещеры. Но порой губительное любопытство свойственно не только людям. Даже самый осторожный зверь попадает иногда в когти этого опасного чувства.

Волк не покинул свой наблюдательный пункт. Он лежал, распластанный на каменной поверхности выступа. Дорога змеилась тусклым отражением в его желтых глазах. Волк умел ждать. Умели ждать и люди, прятавшиеся в лесу. Ничто не выдавало их присутствия. Темный полумрак сгущавшейся ночи служил надежным укрытием и для зверья, и для людей. Казалось, мир застыл в безмолвии, которое ничто не может нарушить.

Читать дальше