Александр Бушков - Пиранья. Озорные призраки

Работенка была не из легких — и довольно непривычная — но он постарался справиться в лучшем виде. Старательно пеленал сетью винт, наматывал ее на вал, так бережно, словно младенчика заворачивал. Когда он закончил, вместо изящного, огромного винта с косыми лопастями образовался некий кокон.

Вот и все, кончился невод… Сильным движением оттолкнувшись от толстенной пластины руля, Мазур двинулся в обратный путь, держась параллельно береговой линии. На миг показался над поверхностью и с одного взгляда оценил, что все в порядке — фрегат все так же возвышался темной громадиной без огней, ни одна живая душа в окружающем мире и не подозревала, что на рейде втихомолку окаянствует целеустремленный ихтиандр…

Впрочем, одна такая душа все же отыскалась — когда Мазур, плывший вдоль пирса, достиг уговоренного места, ему навстречу бесшумно скользнула похожая фигура, словно его зеркальное отражение, и дальше они поплыли вместе, Лаврик с сумкой в руке чуть левее и ниже.

Потом он коснулся Мазура рукой в черной резиновой перчатке и показал вверх. Мазур кивнул, сильным ударом ласт поднялся к поверхности, выставил голову из воды. Узнав нужные лодки, сделал недвусмысленный жест.

Здесь , что приятно, работали с подстраховкой — где-то на причале бдительно отирался «таксист», готовый при необходимости прикрыть с суши. Вряд ли при моторках торчал часовой — на месте Шора Мазур и сам вряд ли оставил бы здесь человека на всю ночь. Это ведь были всего-навсего две обыкновенные, ничем не примечательные моторки, и на них не имелось ровным счетом ничего компрометирующего, криминального — ни единого паршивого патрончика… Две обыкновенные лодки, каких у причала десятки. Только и всего.

Задачка выпала не из легких, манипулировать с сетью было гораздо проще. А тут удержаться не за что, дно моторки плоское, как блин…

Но ничего не поделаешь, работу предстояло выполнить качественно и скрупулезно… Мазур сверлил дырки, а Лаврик в нужный момент подсовывал ему затычки, приходилось вставлять их с величайшим тщанием, словно взрыватели в мины, на нужную длину, чтобы все сработало в лучшем виде.

Муторная была работенка, но поскольку все плохое когда-нибудь кончается, кончилась и она. Совершенно ненужную теперь сумку с инструментами — опять-таки безобидными, навалом в любом магазинчике — Лаврик попросту выпустил из рук, и она благополучно утонула согласно закону всемирного тяготения.

В точности так же поступили и с аквалангами, которые больше не было никакого смысла таскать с собой — отплыв от берега на полмили — глубина там была метров тридцать — просто-напросто освободились от ремней и гидрокостюмов, все это добро тут же отправилось на дно, а они, оставшись в одних плавках, поплыли к берегу, совершенно не торопясь. Все спецслужбы мира и вся здешняя полиция не могли бы их ни в чем обвинить — два заезжих австралийца вздумали искупаться ночной порой, поступок достаточно экстравагантный, но законом не преследующийся.

Мазур выбрался на бережок первым. Место было безлюдное, и на оставленную под пальмой сумку никто не позарился. Они старательно обтерлись полотенцами, оделись и неторопливо побрели к причалу. Поднявшись на него по шаткой деревянной лесенке, зашагали вдоль кромки. К ним молча присоединился таксист, и дальше они шли втроем. Остановились напротив фрегата. Далеко слева светилась россыпь городских огней, в открытом море медленно перемещалась ярко освещенная яхта, откуда едва слышно доносилась музыка, над головой сверкающей россыпью звезд протянулся Млечный Путь. Безмятежность окружающего мира потрясающая. Тишина и благолепие.

— Ну что, по домам? — спросил Мазур.

— А пожалуй, — кивнул Лаврик. — Даже поспать успеем пару часочков, я так прикидываю…

Утро выдалось прекрасное, как в этих местах с райским климатом обычно и бывает чуть ли не каждый день. Весь окружающий мир казался зыбким, нереальным: ночи уже нет, а утро еще не пришло, все вокруг окрашено в тысячу оттенков серого, море чуть заметно колышется, на востоке показалась тонюсенькая золотисто-розовая полоса…

Мазур, занявший удобнейшую наблюдательную позицию (он сидел на широкой каменной балюстраде у вершины лестницы), подумал мельком, что в такое утро и при таких декорациях совсем славно было бы, окажись рядом девушка в твоем наброшенном на плечи кителе. Но ничего не поделаешь, не дома…