Дмитрий Стародубцев - Сильвин из Сильфона

Сейчас милиция разыскивает девочку примерно десяти лет, которую неоднократно видели вместе с некоторыми погибшими. Следствие считает, что таинственный ребенок поможет пролить свет на обстоятельства дела. Также в этой связи несколько раз звучало имя Странник…

В середине лета в центре Сильфона у десертного кафе с изящным вензелем на стеклах, остановился престранный гражданин. Тщательно отутюженный, с полным ртом новеньких зубов и даже в тонированных очках, он все равно казался несовместимым с той бархатной атмосферой, которая предполагалась за лацканом ухоженных витрин. И дело было совсем не в том, что всю его внешность покрывал выразительный орнамент увечий, и не в чудаковатости его манер, а просто любой биосканер сразу выдал бы по слогам металлическим голосом: Опасность! Чужак, возможно, представитель инопланетной цивилизации или иной реальности! — и это было настолько очевидным, что прохожие спешили скосить глаза и пройти стороной. Впрочем, престранный человек теперь считал, что это не его проблемы, а их, этих панированных индюков, и вообще: он нынче на этом празднике жизни не гость-подъедала, как раньше, а полноправный хозяин, да и еще и тамада.

Возле него, как бы случайно, приостановилась нелепая девчонка с тряпичной куклой в руке, извлекла из кармашка детскую пудреницу и старательно воспользовалась ею.

Марина. Дядя Сильвин! Они здесь, в этом кафе. Я уже часа два их здесь сторожу! А вот автомобиль, на котором они приехали.

В двух метрах, кичливо взгромоздившись хищным рылом на тротуар, поджидал хозяев сомлевший под солнцепеком BMW без номеров.

Сильвин. Молодец. Иди в машину. Тебя отвезут в салон к тете Чернокнижнице. Помоги ей, у нее сегодня очень много работы.

Марина. Дядя Сильвин! А ты расскажешь мне сказку на ночь? Я хочу узнать, чем все закончилось у добрых стран-шкр&!

Сильвин. Конечно.

Девочка явила в щедрой улыбке благодарности возмутительно некрасивый рот и через мгновение ее ободранные коленки мелькнули в салоне набычившегося на другой стороне улицы Хаммера.

У дверей кафе караулил все тот же Цербер, который когда-то любезно поучал Сильвина, как надо себя вести в приличных местах, чтобы не вызвать у окружающих рвотного рефлекса. Возвышаясь телебашней, с бицепсами душегуба, он по-прежнему казался бескомпромиссным компостером для белобилетников, но Сильвин-то знал, что, во-первых, этот хмурый глаз на самом деле славный малый, а во-вторых, у него самого найдется пара-тройка доводов, чтобы убедить любого, что он персона грата.

Несмотря на кардинальную смену имиджа, Цербер сразу распознал в импозантном калеке старого знакомого.

Цербер. А, это опять ты? Что случилось с твоим лицом?

Сильвин. С лицом? Под трамвай угодил.

Цербер. Что же ты по сторонам не смотришь? Или Аннушка пролила масло? Где пропадал столько времени?

Сильвин. Деньги копил.

Цербер. Похвально. Хотя мне кажется, тебе не стоит посещать подобные места. Неужели не можешь найти что-нибудь попроще, по карману?

Сильвин. Мне по вкусу в аккурат это заведение.

Цербер. Вообще-то меня еще тогда проинструктировали больше тебя не пускать. Сказали, что ты испортил аппетит всем клиентам. И что денег тебе не хватило.

Сильвин. С тех пор много воды утекло.

Цербер. Ты прав. К тому же, думаю, они тебя не узнают.

Сильвин. Теперь это не имеет значения…

С этими словами он движением фокусника извлек из кармана толстую связку банкнот уважаемого достоинства и, выудив из пачки одну купюру, фамильярно протянул ее растерявшемуся Церберу.

Цербер. Добро пожаловать в наше кафе! Приятного отдыха!

Сильвин флегматично кивнул и направился в кафе, но вдруг что-то вспомнил.

Сильвин. Скоро должны подойти мои приятели. Пропусти, пожалуйста.

Цербер. Как я их узнаю?

Сильвин. Сразу узнаешь. Они такие же, как и я.

Цербер. Будет сделано!

Сильвин разогнался в услужливо распахнутые двери и застопорил ход только на середине помещения, у медленно вращающейся десертной витрины. Он бесцеремонно огляделся. Внутри все казалось прежним: формы, фактуры, звуки, аппетитные стереоскопическое запахи, он даже признал Алису в стране чудес — веснушчатую официантку в розовом переднике, которая его тогда обслуживала. Она осталась той же забавной девчушкой с талисманом удачи в глазах, однако немного располнела, а солдатики-веснушки на ее щеках заметно поредели и укрупнились, словно большинство из них погибло в сражениях, а выживших произвели в генералы.