Дмитрий Вернидуб - Полынь и порох

– Там такой драп начался! – переживал Денисов, показывая рукой назад. – А они с ранеными! Краснюки их из орудий побьют! А Смоляков там казаков ловит, а они разбегаются!

– Ты, Женька, тоже не в окопе сидишь, в тряпки твою душу! Че орешь? Был партизаном, а теперь извозчиком заделался? – напустился на него Мельников.

Денисов обиженно надулся:

– А ты, бурлак, не замай! Я при деле. У меня тут патронов полный тарантас, понял?

Патроны тут же раздали вырвавшимся из-под Мишкина. Теперь их стало меньше. Погибли казаки, несколько офицеров, один студент. Партизанам пришлось сначала ускользнуть из затягиваемой вокруг хутора большевистской петли, а после прорываться из города через Фашинный мост. При этом напоролись на отряд местных пролетариев, который отсек путь, из центра к Тузловской переправе.

На спуске один из грузовиков, поврежденный осколками гранаты, врезался прямо в триумфальную арку. Пришлось его бросить.

– Эх, надо было взорвать! – сокрушался потом Барашков. – Придут ростовские гегемоны с автозавода – вмиг починят.

Ульяну Алексей заметил издалека. Девушка вместе с другими сестрами милосердия металась между подводами с ранеными в отсветах разгорающегося пожара. Пылало сразу несколько хат. Большевики вдогонку отошедшим в Заплавы произвели залп из орудий подкатившего к вокзалу бронепоезда.

Доктор Захаров и медперсонал выпрягали лошадей, перетаскивали раненых с поломанных повозок на уцелевшие. Несчастные стонали и кричали. Некоторых уже ранило второй раз, при обстреле.

– Уля, Уленька! – замахал Алешка, спрыгивая с грузовика на ходу. – Уля!

Девушка испуганно обернулась. По ее перепачканной правой щеке тонкой струйкой стекала кровь. Лиходедова от волнения затрясло.

– Уля, вы… Ты ранена?

Ее заплаканные глаза удивленно раскрылись.

– Алешенька! Но откуда…

Оборвавшись на полуслове, она бросилась ему на шею, не сдерживая рыданий. Она плакала и просила больше никуда не уходить, не поступать так с ней… А он стоял и гладил девушку по растрепанной голове, сам с глазами на мокром месте. Редкие огни громоздящегося в ночи Новочеркасска расплывались, мешаясь с отсветами пылающих станичных хат.

– Наверное, будет шрам, – вдруг тихонько сказала Ульяна, приподняв голову, – и я стану некрасивой.

Алексей хотел ее утешить, мол, нет, все заживет, но вместо этого поцеловал в губы под грубоватые возгласы партизан, заметивших этот трогательный и завидный для каждого юноши момент. Этот первый в жизни настоящий поцелуй юноша запомнил на всю жизнь. Поцелуй имел привкус крови.

Целую ночь с четвертого на пятое апреля тянулись люди из Кривянской станицы в Заплавскую – обессилевшие, измотанные переживаниями и голодом. А ранним утром маленький человек с большой душой и с еще большей энергией – полковник Денисов – уже бегал, суетился, кричал на станичных улицах.

Утро принесло в разношерстный и напуганный табор успокоение и порядок. Весь день без отдыха и перерыва командующий отступившими силами генерал Смоляков, начштаба Денисов и замначштаба полковник Смоляков сортировали казаков по станицам. С помощью других офицеров и партизан они отделяли конных от пеших, подсчитывали вооружение. Вместо дружин составляли сотни, а из сотен – полки. Назначение на командные должности происходило методом выуживания офицеров из толпы, так как большинство их всячески стремилось остаться в роли рядовых. Но не из-за природной скромности, а вследствие неверия в успех дела и боязни большевиков.

Встречались и такие, кто из кожи вон лез, предлагая свои кандидатуры. Среди них жители Новочеркасска быстро опознали несколько большевистских прислужников. Чтобы очистить район формирования частей от шпионов, пришлось создать специальную комиссию под председательством генерала Смирнова, фактически принявшую на себя функции армейской контрразведки.

В результате то, что было сформировано путем героических усилий нескольких бывших офицеров Генерального штаба, к шестому апреля 1918 года получило наименование Заплавской группы, а в дальнейшем – Донской армии.

Лиходедов, Мельников и Пичугин получили назначение в команду конных ординарцев. В задачу команды входила поддержка связи между штабом и частями методом донесений. Правда, из всех троих конным был только Серега, за счет своей заплавской родни. У Пичугина такая перспектива отсутствовала напрочь, так что он вновь занялся штабным делопроизводством, а Алешке досталось всего понемногу. Для начала он с двумя связистами отправился прокладывать телефонный кабель от штаба армии, разместившегося в станичном правлении, до главной позиции в двух верстах к западу от станицы.